В глазах Эрика снова вспыхнула ярость. Казалось, его раны даже болеть стали меньше после такого заявления.
— Знаешь что, Барон, — сквозь зубы процедил он. — Ты… Ты одним махом уничтожил всю мою жизнь… Из-за тебя я потерял дом, репутацию, неприкосновенность. Еще немного… и меня вообще бы убили. У меня не осталось ничего, кроме как приползти сюда и выклянчивать твое покровительство. Тебе не кажется, что ты мне немного должен?
— Нет.
— Дай мне шанс доказать, что я могу быть тебе полезен!
— Сейчас вы не более, чем кусок мяса, на который придется потратить Бог знает сколько времени и лекарств.
Услышав эти слова, Эрик снова повысил голос. Злость внезапно придала ему сил.
— Черт подери, я — полукровка! — воскликнул он. — Дай мне неделю, и я снова начну бегать, как долбаный гепард. Ну же, Барон, всего один шанс! Клянусь, я не предам тебя… Хочешь — проверь мои мысли. Я пришел сюда не для того, чтобы тебя убить. Если ты меня выгонишь, мне… Мне больше некуда деваться.
Стук в дверь заставил Эрика прерваться. Он затравленно посмотрел на дверь, затем перевел взгляд на Лескова. В этот момент ему показалось, что едва сюда кто- то зайдет, приговор будет немедленно приведен в исполнение. К тому же Лесков снова не ответил на его вопрос. Вместо этого Барон обратился к стучащему, приглашая его войти.
Как оказалось, это вернулся тот белобрысый тип, присутствие которого так раздражало Эрика еще несколько минут назад. Но следом за ним заявился еще один. Тот, кого Фостер все это время мечтал убить даже сильнее чем Лескова. Это был тот самый «энергетический», из-за которого Эрик провалил задание.
«Если выживу, тебя я убью первым, сука!» — зло подумал наемник, глядя на длинноволосого мужчину в белом медицинском халате.
Словно почувствовав его мысли, доктор Вайнштейн задержал на нем настороженный взгляд. Он вряд ли узнал бы в этом раненом Призрака, если бы не его энергетика. Истерзанная, рваная, нестабильная. Она обрушилась на Альберта тяжелой волной, отчего на лице доктора на миг отразилась болезненная гримаса. В эту минуту ему даже захотелось поскорее покинуть комнату и спуститься как минимум на несколько этажей ниже, чтобы перевести дух. Но он все же заставил себя остаться.
— Очухался, крыса? — холодно поинтересовался Алексей, взглянув на Фостера. Слово «крыса» было Эрику понятно — наверняка, оно предназначалось ему. А «очухался» он уже слышал прежде, и это слово по-прежнему ассоциировалось у него с ушами.
— И тебе доброго дня, — отозвался Эрик, болезненно осклабившись. Затем он перевел взгляд на Альберта. — А он здесь зачем?