— Это особый сорт, аккурат для очень хороших друзей Гектора!
Секретарь дар благосклонно принял, но из еды все же предпочел остатки нашего пайка. Мы меж тем приступили к светской беседе.
— Желанник, значит… И зачем он тебе понадобился, сын мой?
— Говорил же — я просто сопровождаю моего друга.
— Очень хорошего! — Секретарь отсалютовал нам бокалом. Щеки его раскраснелись, взор затуманился — вино Гурмана начало действовать.
Хозяин храма погрозил мне пальцем с хитрой улыбкой.
— Хоть и не исповедовался ты мне, душу твою грешную вижу ясно. Не деньги сподвигли тебя на дальний путь, но тяжесть на сердце немалая!
Я ухмыльнулся в ответ и кивнул в сторону тритона, устроившего охоту на тараканов.
— А если скажу, что из-за вот этого паренька? Поверишь?
— Отчего же нет? Чудны пути наши для стороннего взгляда, но все ведут туда, куда предначертано.
— Вот пусть мне Желанник и скажет куда идти. Есть выход отсюда? Тебе вот самому неинтересно, святой отец?
Гурман перестал улыбаться и тяжело вздохнул. Секретарь уже клевал носом, оставив недопитый бокал.
— Душа ты заблудшая. Вся беда твоя, что не можешь ты принять судьбу, а все пытаешься понять замысел сил, разуму нашему неподвластных. Лучше успокой разум, возрадуйся, что дали нам жизнь прожить новую.
Я поморщился:
— Вот никак без проповедей? Ты, наверное, и людоедство свое оправдать сумеешь?
— Коль жаждешь ответа — изволь. Все мы дети Его, плоть от плоти! А не он ли сказал нам: «Жующий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную»?
Я невольно засмеялся, хлопнув здоровяка по плечу:
— Была бы рука твоя так искусна, как язык, не было бы воина опаснее, святой отец!
— Ну не без этого, — скромно согласился Гурман, перейдя на вполне нормальный тон. — Знаешь, сколько я богословских диспутов выиграл? Поболее, чем ты турниров! И здесь я паству свою найду, уж не сомневайся!
И совсем тихо добавил:
— И Бога…
— Охотно верю. Так что с Желанником?
— Хм. — Гурман взъерошил засаленные вихры с задумчивым видом. — Попробуй. Ведает он и правда многое, слыхал я кой-чего. Только не с каждым он общается. До меня вот не снизошел. Но давай-ка о делах наших скорбных, отлагательства не терпящих. Что с другом твоим хорошим делать будем?
— Посмотрим сперва, кто придет за ним. Да и потом прихватить можно. Глядишь, сгодится он Желаннику этому.
— П-почтенные, — встрял Секретарь. — Я вообще-то… эм… здесь! О чем это вы?
— О приятелях твоих, — любезно пояснил я, — которым ты весточку отправил ночью.
— Как ты…
— Тритон рассказал.
Секретарь попытался достать револьвер, но лишь навернулся со стула на пол. Я подхватил его и привалил к стене. Револьвер у этого столичного франта, разумеется, с перламутровой рукоятью.