Эмбер, кажется, представляет, как это будет. Она читала о первобытных людях, умеет разводить костёр трением (специально тренировалась) и думает, что смогла бы справиться как с дубинкой, так и с примитивным копьём, где нож-наконечник скотчем примотан к ножке стола. Да, у первобытных людей не было скотча, но зато у них были мамонты, а сейчас мамонтов нет.
Есть зомби.
«Это закат, – говорит Хавьер, для пущей значимости щёлкая языком. – Закат цивилизации, девочка».
Эмбер пожимает плечами. На самом деле, закаты всегда нравились ей больше всего.
Закаты нравятся ей и сейчас – было бы здорово просто отталкиваться одной ногой, просто держать равновесие на другой, просто ехать куда-то на фоне оранжево-красного неба, прижимаясь взглядом к горизонту, разрисованному облаками, но проблема в том, что закаты – не лучшее время для одиноких прогулок. И не только потому, что, пока одни пытаются отстроить мир заново (пусть уродливо, пусть неуклюже, пусть огромными молотками вместо высокотехнологичных машин), некоторые готовы его развалить.
Снова и снова.
Не только потому. Не потому что, пока кто-то готов снять с себя последнюю рубашку, чтобы помочь, кто-то выкидывает чужие вещи на улицу, снимает с других их рубашки. Не потому что в любой момент из-за деревьев впереди неё может вышагнуть кто-нибудь с битой.
Просто потому, что кто-то может вышагнуть сзади.
Просто потому, что кто-то действительно делает это. Выламывается на дорогу из чахлого леса, оставляя на ветках обрывки того, что когда-то было одеждой, оставляя на ветках лохмотья того, что когда-то было человеческой кожей.
Их собственной кожей.
Эмбер оглядывается только один раз. Этого достаточно, чтобы увидеть обнажённую, гниющую плоть, серо-лиловую расцветку ходячего трупа, безумные оскалы и выпученные глаза, в которых не осталось ничего, что могло в них таиться при жизни.
Двое. Зомби, и не самые свежие зомби: скорее всего, они обратились довольно давно, если их успело так потрепать. Они выглядят ветхими, дряхлыми, двигаются неуклюже и медленно, их то и дело заносит, руки болтаются тяжело и беспомощно – только время от времени они поднимаются, чтобы потянуться вперёд, схватить за волосы или одежду, подтащить к себе…
Ну, в их мечтах, если, конечно, у мертвецов есть мечты. В реальности им её не догнать.
Эмбер уверена в этом. Во всяком случае, до тех пор, пока сзади, в каком-нибудь метре от неё, на дорогу не выбирается третий.
Он выглядит намного… свежее.
Пальцы Эмбер сжимаются на руле ещё крепче, но страха всё ещё нет – по крайней мере, если это страх перед зомби. Вместо него в голове пульсирует мысль о том, что было бы просто кошмарно, оглянувшись ещё раз, узнать в этом третьем кого-то из тех, кто был ей знаком. Поэтому она не оглядывается.