Не беги впереди паровоза, — охладила Таня его пыл. — Для начала надо установить дипломатические отношения с Надей. Я не хочу, чтобы ты был ей отчимом…
— Да и и сам не хочу, слово-то какое мерзкое — отчим, — согласился Игорь.
— «Тюремный ребенок», родилась за колючей проволокой. Слава Богу, она этого не знает.
— А е се отцом… у тебя какие-то отношения сохранились? Ом хоть интересуется, как ребенок растет? Надюшка как-то о нем не вспоминает… или это просто я не слышал?
— Она не знает, кто ее отец, — ответила Таня. Ну вот, еще одна невыносимо тяжелая тема…
— А ты собираешься ей сказать? Пойми меня правильно, я готов удочерить Надю. Но ее настоящий отец… не получится ли так, что он вдруг появится и предъявит свои права на ребенка? Ты же понимаешь, дело даже не во мне, но это будет такой удар для Надюшки!
— Он не знает, что Надя — его дочь, — помолчав, сказала Таня. — И она его видела, но не знает, что это ее отец. — Она наконец решилась посмотреть в глаза изумленному Игорю и закончила: — Это Сергей. И моя главная задача — чтобы он никогда об этом не узнал.
Миша Никифоров вовсю готовился к переезду, упаковывая множество коробок, и без проблем нашел себе в помощь еще одну пару рук — Катиных. Девушка охотно согласилась приехать и поучаствовать в великом исходе братьев Никифоровых из квартиры Татьяны Бариновой. Сейчас она, правда, просто лежала на диване, а Михаил вещал голосом старого опытного психоаналитика:
— Голубушка, мой учитель, как же его звали?… Э-э… нуда, Зигмунд Фрейд! Так вот, он в подобных случаях погружал пациента в такие глубины гипноза, что…
— Что тот потом не хотел оттуда выныривать? — подсказала Катя.
— Вроде этого, голубушка! Н-да… Ну, отдохнула? Тогда — за работу: переезд ждать не будет. А у нас барахла — не один час разбираться.
— И это называется психоанализ? Так-то и я смогу, — разочарованно проговорила Катя, нехотя вставая с дивана, — Эксплуататор!
— Первый лот нашего аукциона — институтские тетради Михаила Никифорова той поры, когда он еще не был мировой знаменитостью. — Миша извлек откуда-то пачку тетрадей. — Стартовая цена — десять тысяч…
— Десять тысяч чего? — уточнила Катя.
— Да какая разница, лишь бы наличными и сразу. Что, нет желающих? Эх, не понимают люди своего счастья, ведь когда-нибудь на аукционе в каком-нибудь Лондоне…
— Это что за ископаемое? — Девушка вытащила из коробки общую тетрадь с котенком на обложке. — Это чье?
— Судя по котенку — Танины конспекты. Клади направо. Между прочим, знаешь, кто мы с тобой сейчас? Мы — два судебных пристава. А теперь спроси меня, чем мы занимаемся? Мы делим имущество. Cepera с Татьяной еще не развелись, а имущество — уже поделено и разложено по принципу «тебе — мне, тебе — мне, мне, мне, снова мне…».