— Нет. Я… знаю, о чем говорю.
— Ну что уж теперь: что сделано, то сделано. — Разбежкина, честно говоря, торопилась домой, зная, что Надя и Вера Кирилловна ее очень ждут: все-таки первый день на новой квартире, как они там устроились?
— Но ты не все знаешь, — продолжал Вадим. — Когда заварилась эта каша, я действительно хотел тебя вытащить. И это было вполне реально. Но потом… Впрочем, у меня кое-что есть, ты должна сама услышать. — Взяв Таню за руку, он повел ее к себе в кабинет и включил маленький диктофон.
«Олег Эдуардович, — услышала Таня его голос, слегка измененный записью, однако отлично узнаваемый, — но Разбежкина ни в чем не виновата». — «Подпись ее?» — Баринова тоже трудно было бы не узнать. «Она не знала, что подписывает». — «Значит, дура. А дураков надо учить*. — «Но, Олег Эдуардович…» — «Что, еще раз повторить? — Теперь в голосе Баринова отчетливо слышалось раздражение, почти ярость. — Ты должен сделать все, чтоб ее закрыли, и понадежней. Иначе я тебя самого раздавлю, как козявку. Понял?!»
— Зачем он это сделал? — не поднимая головы, спросила Таня, когда запись закончилась.
— Не знаю, — тихо сказал Вадим, не смея смотреть на нее. — До сих пор… не знаю.
— Зачем?! — повторила Разбежкина с такой невыразимой мукой в голосе, что казалось, у нее самой вот-вот разорвется сердце.
Верная Туся подала хозяину утренний чай и присела рядом со своей чашкой. Между ней и Олегом Эдуардовичем за долгие годы сложились отношения, не совсем соответствующие представлению о служанке и богатом хозяине. Как-никак именно Туся самоотверженно помогала Баринову растить маленькую Таню, когда мать девочки бросила и дочь, и мужа. Олег отлично знал, что у него нет человека более любящего и преданного, чем Туся. С нею он делился буквально всеми своими переживаниями… ну, почти всеми.
Вот и теперь, за чаем, Олег Эдуардович рассказывал о клинике, в которую отправилась Татьяна:
— Говорят, какая-то новая методика лечения. Отзывы хорошие. Вроде бы надежда есть.
— Еще бы, — недоверчиво проворчала Туся, — за такие деньги сколько угодно будут надеждами кормить. Чтобы ребеночка сделать, муж с женой должны вместе быть, а не так — в разных концах света…
— Сейчас другие времена, — Баринов не стал посвящать ее в подробности скандала с Сергеем. Ему было неприятно говорить о том, что какой-то ничтожный, ничего собой не представляющий человечишка посмел вот так, в открытую, отвергать его, Олега, распоряжения и демонстрировать полнейшее безразличие к его дочери.
— При чем времена-то? — невесело усмехнулась Туся. — Раньше случалось от любви… или по дурости. А теперь — по-другому? Ме-то-ди-ки… Небось твоя насоветовала. Супруженция.