– Ну ладно, а о чем этот твой сценарий, за который все готовы ухватиться? Ты что, написал новые «Звездные войны»? – Я ставлю на стол свою чашку. – Ох боже, точно! Ты теперь купишь дом на Голливудских холмах, рядышком с Брюсом Уиллисом!
Не знаю, почему я назвала именно Брюса Уиллиса. Могла бы выбрать и кого-нибудь помоложе. Мне бы следовало упомянуть чертова Райана Рейнолдса… Я определенно не в форме.
– Думаю, ты слегка забегаешь вперед, – говорит Джона. – Сценарий и фильм на миллион миль отстоят друг от друга. Идти и идти. – На его лице снова появляется то особое выражение: оно означает, что Джона испытывает неловкость из-за того, что должен теперь сказать. – Дело в том, что это… ну, вроде как о Фредди… – Он смотрит мне прямо в глаза, наблюдая за моей реакцией. – Хотя весьма приблизительно, как бы в общем смысле… Я имею в виду… ну, это скорее о дружбе, о потере лучшего друга.
– Ты написал сценарий о Фредди?
Идея выглядит настолько странной, что не сразу проникает в мою голову. А потом меня поражает ужасная мысль.
– И там он умирает? – Мой голос превращается в писк, высокий писк.
– Ну это же не в точности о нем, – напоминает мне Джона. – Это больше о подростках, о мужской дружбе, о том, как переживается потеря.
Я настоящее чудовище. Единственное, о чем я могу думать сейчас, так это о том, что Джона сумел выразить свои чувства куда более свободно и точно, чем смогла бы я, а сделав это, он как бы увеличил масштаб собственной потери, и она теперь не сравнима с моей. И вместо того чтобы порадоваться за старого друга, я не могу избавиться от мысли, что он извлекает прибыль из нашей общей страшной трагедии. Из того, что случилось с Фредди, а после него – в первую очередь со мной, а вовсе не с чертовым Джоной Джонсом.
– Ты никогда об этом не упоминал, ни разу, – хмурюсь я. – Ни разу и слова не сказал о том, что опять пишешь.
– А я никому и не говорил. Даже Ди.
Но я-то не Ди. Я – Лидия, твой самый старый друг, и ты писал не о ком-нибудь, а о Фредди и, значит, должен был мне сказать.
– Я начал писать, потому что мне просто необходимо было выбросить все из головы, понимаешь? – Джона всматривается в меня, ища одобрения, согласия. – Это оказалось слишком тяжело для меня.
Как будто мне было легче…
– А потом, когда я писал страницу за страницей, начал получать удовольствие от самого процесса письма. Вспоминал, как интересен для меня выбор слов. Мне нравилось проводить часы в размышлениях об истории как будто другого человека, не моей собственной.
Он и понятия не имел, насколько чувствительную струну нечаянно задел. Вот только я не придумывала для себя другой мир, я жила в нем.