Прошло три месяца с тех пор, когда я в последний раз проскальзывала через заднюю дверь другой вселенной. Все это время я очень много думала, даже пару раз ходила к психологу. Ей я рассказала все: о пилюлях, вообще обо всем. К ее чести, надо заметить, она не нажала под столом тревожную кнопку, чтобы отправить меня в психушку.
Я примирилась с тем, что мне никогда не узнать наверняка, в самом ли деле розовые пилюли позволяли мне путешествовать между мирами, вправду ли они неумышленно освещали путь в другое измерение, параллельное нашему.
И еще я примирилась с вероятностью того, что это был некий хитроумный прием самозащиты, когда яркие и четкие фантазии моего подсознания перемешались с трезвыми мыслями и в результате альтернативная версия событий легла поверх реальной жизни.
Впрочем, я ни в чем не уверена.
Я выхожу на заднее крыльцо и смотрю в ясное ночное небо. Если бы Джона был здесь, то показал бы мне планеты и далекие созвездия, но мне достаточно и того, что я просто смотрю на них и мой взгляд медленно блуждает по небесам. Это прекрасная картина. Время от времени, когда я прищуриваюсь, мне кажется, я замечаю некое мелькание… едва различимые очертания приоткрытой двери. И воображаю себя там, так близко к ней, что слышу далекие голоса; раскаты знакомого смеха, радостный писк ребенка… Я улыбаюсь и мягко закрываю ту дверь, потом поворачиваю в замке ключ и отпускаю его, и он улетает к звездам…
Четверг, 2 января
Я чуть жива от индейки и джина. Вчерашний обед у мамы превратился в праздник на целый день. Половина соседей явились к ней, скользя по обледенелым тротуарам, сгорая от любопытства, желая посмотреть на Стефа и выпить на халяву.
А теперь я снова дома, и голова у меня болит, а в холодильнике лежит кусок индейки размером с хороший кирпич. В качестве компании у меня Турпин.
– Что смотрим, «Побег из Шоушенка» или Джеймса Бонда? – спрашиваю я кота.
Он молча таращится на меня со своего любимого местечка на кресле Фредди.
– Если Бонда – моргни один раз, если «Шоушенк» – два раза, ладно? – предлагаю я.
Я развлекаюсь, хотя кот совершенно игнорирует меня.
– Ты несговорчивый гость. Уверен, что не хочешь вернуться к Агнес и проверить, чем она там занимается?
Думаю, Турпин уловил сарказм в моем тоне, потому что поворачивается ко мне задом.
– Отлично, – бормочу я. – Сама выберу.
Я пытаюсь набраться сил для прогулки. У меня «послепраздничная летаргия», но поскольку наступил Новый год, я просто чувствую себя обязанной хотя бы попробовать встряхнуться и чем-нибудь заняться. Это убеждение выгоняет меня на парадное крыльцо, на мне новенькая полосатая шапка с помпоном и шерстяные перчатки – подарок мамы. Она и Элли подарила такой же комплект, только другого цвета, и мы обменялись ими, пока она не видела.