– Понимаю, – говорю я, хотя на самом деле не слишком много знаю о таких вещах. – Они предлагают какие-то существенные изменения?
– Больше надежды. Так они сказали. Нужно оставить зрителю больше надежды.
– Джона, людям нужна надежда, – подтверждаю я и делаю глоток вина. – Мы с тобой уж точно знаем это лучше многих.
Он отводит взгляд:
– Но мы знаем и то, что не у каждой истории счастливый конец.
– Возможно, и нет, – соглашаюсь я. – Во всяком случае, в реальной жизни, но я хожу в кино не для того, чтобы у меня портилось настроение. Я хочу воодушевиться, почувствовать, что все будет отлично, пусть даже это и не так. Хочу думать, что хорошие парни в итоге всегда выигрывают. Я имею в виду, кто бы стал смотреть Джеймса Бонда, если бы победил тот тип с железными зубами?
– «Челюсти», – бормочет Джона.
– Точно! Та акула как раз пример.
– Нет, я имел в виду… ну, не важно.
– А может, мне прочитать сценарий?
Он напряженно смотрит на меня:
– Не знаю…
Джона не рассказывал мне о том, что происходит в его сценарии. Конечно, я знаю, он вдохновился историей своей дружбы с Фредди, но явно не хотел знакомить меня с подробностями. Я не требовала, потому что волновалась из-за результата. Понимаю, это разбудит миллион воспоминаний, и не хочу, чтобы это как-то повредило дружбе, которую мы и без того не сразу восстановили. Но сейчас я смотрю на него в тревоге и понимаю, что я – единственный человек в мире, который может ему помочь. В студии, наверное, хорошо знают свое дело, но они не знали Фредди Хантера.
– Дай мне прочитать! – решительно заявляю я. – Мне и в самом деле хочется.
В глазах Джоны вспыхивает надежда.
– Правда, почитаешь?
Вид у него слишком удрученный, мне хочется, чтобы он снова улыбнулся.
– Давай договоримся, я прочитаю, если ты посмотришь вместе со мной ту фигню про акушерок.
Джона бросает взгляд на опустевшую пивную бутылку:
– Боюсь, для этого мне понадобится побольше пива.
– Ты знаешь, где оно стоит.
Джона возвращается с кухни с новой бутылкой пива и с бутылкой вина, доливает мой бокал, прежде чем снова сесть. Это совершенно естественный, простой жест, но меня это трогает до глубины души, потому что я уже привыкла все делать сама. Сама наливаю себе вино, ем в одиночестве, одна сижу перед телевизором…
– Я очень рада, что ты дома.
Джона удивленно смотрит на меня:
– Вообще-то, я не был уверен, что снова почувствую себя именно дома. Но так оно и есть.
И я прекрасно понимаю, что он имеет в виду.
Пятница, 3 января
Три часа ночи. Я испытала все привычные способы усыпить себя, но сон так и не изволил явиться. От чтения уже болят глаза, от тихих мерных звуков просто хочется в туалет, а считать овец абсолютно бессмысленно – это установленный факт.