Кровь на руках была клейкой и вязкой. Стоило сжать пальцы в кулак, как они слипались и, разгибаясь, гадко чавкали, когда лопалась бурая перепонка. Рана на ноге жутко болела и заставляла хромать. В ботфорте уже хлюпало.
Никто из соседей Зайгера и носу не высунул, в ответ на грохот и крики. Олег просто запер за собой дверь снятыми с гвоздя ключами, и ушёл той же дорогой, что приходил. Теперь лишь сфера таинственной материи, называемая душой, связывала старого гвардейца с этим полубезумным пропитанным смертью миром. Сильная и трепетная, способная любить и сражаться, теперь она лежала в кармане, словно разменная мелочь.
Де Блуа, заложив руки за спину, мерил шагами холл и время от времени поглядывал на привязанного к стулу Миллера в гостиной.
— Может, вам стоит присесть? — предложил Ларс, водя взглядом от одной стены к другой, вслед за архивариусом.
— Нет, — отмахнулся де Блуа. — Мне лучше думается, когда я хожу.
— Думается о чём? — спросил Жером, вертя в руках взятую из камина кочергу.
— А сами как полагаете? Об этом, конечно! — указал архивариус на жующего кляп Миллера. — Проблема! И при том большая.
— Большая рыжая проблема... — пробормотал Ларс, кивая.
— И что надумали? — поинтересовался Жером.
— Есть одна идея, — почесал подбородок де Блуа. — Мы должны выдать его за демонопоклонника.
— А что это даст?
— Сможете перевозить его в клетке. Кроме того, это объяснит отсутствие языка и пальцев.
Миллер перестал жевать кляп и сглотнул.
— Ещё раз, — подался вперёд Ларс. — Я не ослышался? Вы предлагаете отрезать ему язык и пальцы?
— Обычная практика в деле борьбы с ересью. Так демонопоклонников лишают возможности колдовать. Но вам понадобится верительная грамота, наделяющая правом выносить вердикт святого Кирка.
— Погодите-погодите... — поднялся со стула Ларс.
— У меня есть знакомства в епархии, — продолжал де Блуа, всё быстрее шагая по холлу. — Я смогу добиться...
— Да стойте же! — схватил его за руку Ларс, и развернул лицом к себе. — Послушайте меня. То, что вы предлагаете — дикость. Вам понятно? Это неслыханная, несусветная дикость и варварство.
— Да нет же, уверяю...
— Мы. Не будем. Ничего. Отрезать. Миллеру. Вопрос закрыт.
— Что ж... — оправился де Блуа после непродолжительного замешательства. — Как, в таком случае, вы предлагаете заставить его молчать, и каким образом не дать ему уйти?
От необходимости ответа голландца спас стук в дверь.
— Души, — с порога потребовал Олег, протянув руку к Ларсу.
— Конечно, — вернул тот принятый на хранение кошель. — Как всё прошло?
— Прошло... — медленно сполз Олег по стене, поглотив одну из сфер. — Она у меня.