В процессе изыскания нужного мне этажа я разжилась полезными сведениями: нужный мне Овсянников носил мужественное Дмитрий, а отчество Олегович. А еще он был не женат, это по секрету мне рассказала женщина лет пятидесяти бог знает зачем. Не без труда разобравшись в хитросплетениях коридоров этого мрачного заведения, я таки нашла нужный мне кабинет под номером 213. Находился он почему то на четвертом этаже, вот я и плутала так долго, попутно приставая к гражданам. Робко постучала в дверь, спросив «Можно?», немного помялась и зашла, разрешения так и не получив.
— Добрый день, я…
— Гражданка Архангельская, надо полагать? Или у вас положено говорить сеньора? — за столом в тесном кабинетике гордо восседал мужчина лет тридцати трех, жгучий брюнет со светло-серыми глазами. Из за такого разительного контраста казалось, что он может читать мысли.
— Кажется, это в Испании.
— Да? А как же обращаются в Греции? — он приподнял свои черные брови идеальной формы, демонстрируя интерес.
«Щипает он их что ли» — подумала я, а вслух ответила:
— Кирия.
— Ни разу не слышал.
— Прошу, зовите меня просто по имени, так будет проще нам обоим.
— Присаживайтесь, Веста Александровна. Вы опоздали, — констатировал он, взглянув на часы. Просто заметил, безо всякого укора.
— На самом деле я пришла бы вовремя, если бы вы прислали мне подробный план вашего лабиринта.
Дмитрий Олегович улыбнулся, хотя говорила я абсолютно серьезно.
— Скажу вам по секрету, плана у нас нет: до сих пор сами не разобрались.
— Тогда понятно, почему у вас расследование на месте стоит, раз с планом здания справиться не можете.
— Расследование у нас стоит по многим причинам, — вздохнул мент, опять никак не отреагировав, — Возможно, вы нам сможете чем-нибудь помочь.
— С удовольствием, отвечу на все ваши вопросы. Только сразу вас разочарую: с отцом я разговаривала не чаще чем раз в полгода, и ни разу на личные темы. Я понятия не имела о его жизни и даже о жене, пока случайно не приехала сюда и не увидела сама. И уж тем более понятия не имею о его бизнесе. То есть не о самом бизнесе, о нем я само собой знаю, я имею ввиду…
— Я понял. Лучше скажите, когда вы в последний раз с ним разговаривали? Звонили ему? — спросил Дмитрий Олегович. Вроде бы, легкий вопрос, но он отчего-то напрягся, значит, надо думать, прежде чем отвечать.
— Разговаривала весной, он поздравил меня с Днем Рождения. Это у нас было вроде ритуала: он меня весной поздравляет, я его осенью.
— Но вы ведь ему звонили, в день его гибели, не так ли?
Ну конечно, не зря я почуяла подвох. Знать бы только, куда клонит мент…