— Я буду рядом, — уверил я ее серьезным тоном. — И не дам ей причинить тебе вред, доверься мне.
Беляшкина посмотрела на меня внимательно, а я вдруг сделал то, на что меня толкнул внезапный порыв. Быстро коснулся ее губ своими и, сжав руки Оксаны, сказал:
— Иди.
Она кивнула, а я, чуть выждав, двинулся следом, пригнувшись так, чтоб меня нельзя было заметить. Б*я, ну точно как в нелепом боевике!
Когда Беляшкина вышла к фонтану, я остался среди зарослей кустарника, кругом огораживающих площадку с фонтаном. Расстояние было небольшое — со своего места я мог услышать все, что будет говориться.
Алла, облаченная во все черное, появилась буквально через полуминуты, вынырнув с противоположной стороны, будто уже ждала Беляшкину. Достав из кармана телефон, я включил камеру, взяв фокус на главных действующих лиц.
— Ромочка! — воскликнула Оксана, когда Алла приблизилась к ней с коляской.
Вот же звезда! Играет роль на совесть и до конца!
— Не так сразу! — Алла откатила коляску себе за спину. — Ты никому не говорила об этой встрече?
— Никому.
— Я хочу, чтобы ты взяла деньги и свалила из этого города подальше. И забыла имя Терлецкого раз и навсегда! — быстро выложила Алла задуманную программу.
Ну подумать только! Столько подвигов и все — ради меня! Точнее, ради моих денег.
— Я все сделаю, — уверила в ответ Беляшкина. — Только верните сына!
Алла медлить не стала. Толкнула коляску Оксане навстречу и, вытащив из кармана пачку купюр, бросила следом.
— Не уедешь — пожалеешь об этом! — пригрозила она. — Я никому не позволю вставать между мной и Димой! В следующий раз сына ты больше не увидишь!
Я решил, что на этом достаточно. Отключив запись видео, вывалился из кустов и сказал:
— В следующий раз ты тоже не увидишь ничего, кроме неба в клеточку.
— Дима! — ахнула Алла, а я, на всякий случай оттеснив Оксану себе за спину, сказал:
— Весь этот разговор снят на камеру. Если не исчезнешь из нашей жизни раз и навсегда — он будет проходить уликой по делу о похищении. Это ясно?
В общем-то, можно было бы и сейчас присадить эту полоумную на некоторый срок, но я предпочел пойти по пути предупреждения. Все же она женщина, и не совсем мне посторонняя, чтобы расправляться с ней так, как я расправился бы с мужчиной. Но проучить ее все же не мешало.
— Дима, я же все ради тебя! — тем временем, разрыдалась Алла.
— Ради меня ты готова лишиться входа на все тусовки? — уточнил я.
Аллу заметно перекосило.
— Не отстанешь — все узнают о твоих подвигах. Тебя будут сторониться, презирать, смеяться над тобой. Хочешь?
— Нет! — ужаснулась Алла. — Я все поняла!