— Слышь, браток, не найдется ли у тебя огонька прикурить?
Тот внимательно, изучающе оглядел его забрызганные грязью сапоги и шинель, косматую папаху, потом молча достал из кармана спички.
Пролыгин свернул цигарку из махры и по неписаному солдатскому закону предложил незнакомцу кисет и обрывок газеты:
— На, заверни тоже.
— Благодарствую. — Видимо поняв, что этот усатый незнакомец с хитринкой в глазах неспроста завязал с ним разговор, солдат сворачивал цигарку не спеша, ожидая, сока Пролыгин заговорит.
— Ты с бронепоезда будешь? — спросил тот, кивнув в сторону тупика, где стоял поезд.
— Оттуда. — Солдат, не отрывая глаз от цигарки, скручявал ее в аккуратный цилиндрик. — А что?
— Как бы мне встретиться с председателем вашего солдатского комитета? — спросил Пролыгин.
— А на что он тебе? — поинтересовался солдат.
— Дело есть к нему... Как звать-то его?
— Яшей звать, — солдат вернул ему кисет.
— А фамилия?
— Да неважно... Зовем его Яшей — и все. Ну дай-ка огоньку.
Пролыгин зажег спичку и, защищая пламя ладонями, поднес солдату. Тот, нагнувшись, прикурил и снизу вверх взглянул Пролыгину в глаза.
— Так какое это будет дело, а?
Пролыгин тоже присматривался к своему собеседнику: чуть рябоватое лицо, пытливые, умные глаза, на тонких губах еле уловимо брезжит усмешка... Нет, с этим играть в молчанку не стоит, все равно не пройдет.
— Из Несвижа я прибыл, — сказал он, — от Революционного штаба Второй армии... Мне нужно встретиться с председателем вашего комитета.
— А-а... Ну что ж, это можно... Ты, однако, спички себе в карман не ховай.
— Прости, солдат, — смутился Пролыгин. — Дурная привычка.
— Ничего, это со мной тоже бывает. Пошли-ка. — Солдат повернулся и пошел к баракам.
— Где он? — спросил Пролыгин.
— Тот крайний барак видишь? — через плечо посмотрел на него солдат. — Там у нас вроде клуба, и там каждый вечер наши комитетчики собираются.
— Выходит, вовремя пришел?
— В самый раз, — кивнул солдат.
В бараке были расставлены грубо сколоченные из тесаных досок скамейки и столы, на которых в беспорядке лежали старые, истрепанные брошюры. А возле одного стола, на котором горела керосиновая лампа с закоптелым стеклом, сидели солдаты.
— Вот, товарищи, — обратился к ним спутник Пролыгина, — к нам заявился этот товарищ и уверяет, что послан сюда каким-то «революционным штабом» Второй армии. Слыхали о таком штабе, а?
Кто-то из сидящих поднял фитиль лампы, и Пролыгина начали разглядывать, словно диковинную вещь. Солдат, сопровождавший Пролыгина, зашел ему за спину, словно боялся, что сейчас он повернется и убежит. А тот, с лампой, солдат с квадратной бородой, произнес: