А Дитерихс, внимательно следивший за ним и, вероятно, понявший, что Чернов уяснил все, что надо, спросил:
— Вы, господин Чернов, кажется, собираетесь отсюда поехать в Минск?
— Да, — все еще раздумывая над прочитанными строками Ленина, кивнул Чернов. — Послезавтра там должен открыться съезд солдат-крестьян фронта...
Дитерихс спросил, почти не скрывая выражения отвращения на лице и в голосе:
— Съезд! И вы верите, что он поможет что-нибудь и сколько-нибудь исправить?
— Теперь уже почти нет, — с невольным вздохом признался Чернов. — Но попытаться нужно... Иного выхода ведь нет.
— Есть! — Дитерихс резко поднялся с места и, обойдя стол, стал рядом с ним. — Есть, господин Чернов. Только надо иметь смелость пойти на это!
Чернов, с трудом повернув короткую шею, посмотрел снизу вверх на него.
— Есть? Какой же?
— Должны литься не речи, а должна пролиться кровь! — И Дитерихс почему-то постучал согнутым пальцем по ленинской статье, все еще лежащей перед Черновым.
— Господи! — невольно воскликнул Чернов. — Да разве не за тем я приехал сюда, не об этом говорил с вами? И не вы ли заверяли меня, что сил, способных проливать кровь за нас, — почти нет?
— У нас нет, но вообще-то они есть! — И Дитерихс вновь стукнул согнутым пальцем по газете: тук-тук-тук.
Только тут Чернов посмотрел на то место в газете, по которому настойчиво стучал генерал, и почувствовал: генерал пытается внушить ему какую-то важную мысль, но какую именно, он все еще не мог понять. А Дитерихс, вновь не давая себе труда объяснить, для чего обратил внимание собеседника на это место ленинской статьи, продолжал:
— Там, во Фронтовом комитете, большинство составляют ваши единомышленники, господин Чернов. И в те августовские дни они, увы, тоже оказались достаточно... недальновидными. Сейчас они, похоже, образумились и готовы бороться с большевиками. Они попросили у нас силы, и мы послали им все, что можно, — Кавказскую кавдивизию, несколько батальонов «ударников» и «Георгиевцев», но...
— Но?.. — нетерпеливо повторил Чернов.
— Этого мало. У большевиков теперь, в сущности, весь фронт. Достаточно им вызвать хотя бы один революционный корпус, и он разметет все эти верные нам части в Минске, раздавит штаб фронта, пойдет на нас, на ставку, а может быть, и дальше — в Петроград!
— Так где же выход?
— Нужно, чтобы этот корпус не смог сдвинуться с позиций! — резко сказал Дитерихс. — И если мы не в состоянии справиться с большевиками Минска, то мы должны предоставить это дело тем, кто имеет достаточно сил, чтобы разгромить, развеять их в прах!