По– прежнему не хочешь забыть?
По– прежнему хочу помнить.
Ты интуитивно выбрала самый действенный способ – через эмпатоформы потерь, стыда и боли. Но такой способ опасен для самого допрашивающего. Слишком велик риск сорваться, свести с ума душу и остаться такой навсегда. Запомни эту первую боль, береги её, пригодится в дальнейшем. Пока тебе больно, ты живёшь...
Осознание, что я не одна, пришло резким рывком. После того, как поток иссяк вместе с последними силами. Поначалу мне было наплевать. Потом...
Реальность вошла в сознание вместе с ментальным обликом Ирэны Патоки. Вот досада... принесло же именно её, не кого– нибудь другого.
– Я это... хм, – заговорила она в ответ на мой взгляд. – А ты тут... и не уходишь... ну и... вот...
Понятно. Не ушла сразу, потом – не смогла. Внезапное косноязычие признанной острословки немного удивляло. Я не чувствовала обычной холодноватой враждебности, вот в чём дело. Какое в принципе может быть отношение к ревущей белугой дуре? Кроме презрения, – никакого. А вот здесь поди ж ты.
Так. Взять себя в руки. Встать. Умыться...
– Слышь, – неуверенно сказала Патока мне в спину. – У меня краска есть, с мультинастройками. Подобрать под твой цвет легко можно... И держится долго. Вернёмся на базу, расскажу, где брать.
Я изумлённо обернулась к ней
– Как, ты тоже?..
– Нет, – мотнула она головой. – Просто мне свой натуральный цвет не нравится. Вот и...
Её натуральный цвет – рыжий, пришло понимание. Причём не просто рыжий, а огненно– красный, почти алый. Таких среди ольров дополна. В клане Иларийонов. Наверняка Ирэну жестоко дразнили в детстве. Ну, а в армии... В армии тоже зубоскалов хватает.
– Давай краску, – вздохнула я.
– Угу, – она повернулась, чтобы уйти.
– Ирэн, – я осторожно придержала её за рукав. – Спасибо.
Она кивнула. И ушла.
За краской.
– Без брони как без кожи, – угрюмо выразила Алеська общие впечатления.
Сказала. Но ощущеньице и впрямь.... Будто стоишь голяком под прицелом, и прикрыться нечем.
Но всё, что способно засветиться на сканерах, осталось на базе. Мы шли по вражеской территории. То есть, под нею.
Никогда не любила пещер.
В конце нашей миссии меня ожидал свет. Определялся он чётко: стена огня, отсекающая будущее. Благодаря психокинетической паранорме я всегда жила с ощущением того, что я есть. Я есть завтра, я есть послезавтра, через полгода, через год... А здесь – как стена, как тупик. Море огня, и не понять, что за нею: я есть или меня больше нет.