— Но ошибки у вас всё равно случаются!
— Мы не боги, — сухо ответил Ольмезовский, и отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
Мама фыркнула, не соглашаясь, но не стала продолжать.
— У тебя хорошо получается, — сказала врач Алёне. — Не думала пойти к нам на практику?
— У меня низкий индекс…
— А нам высокие показатели индекса Гаманина не так важны, — объяснила женщина. — Другие совершенно критерии.
— Мама хочет, чтобы я продолжила её дело, — ответила Алёна.
— А жизнь твою за тебя прожить она не хочет? — спросила врач.
— Вам что за дело? — хмуро осведомилась Алёна.
Очень уж она не любила, когда кто-то цеплял маму. Сверстники огребали по морде, взрослые получали фунт презрения, хамство или грубость, на выбор.
— Мне? — врач пожала плечами. — Никакого…
«Вот и сидите ровно», — хотела было ответить Алёна, но машина резко пошла на снижение, уши заложило, и злые слова пришлось проглотить. Может, и к лучшему. Мама бы не похвалила.
В реанимацию, ясное дело, не пустили. Алёна упрямо заявила, что будет ждать результатов. Врачи пообещали выйти и рассказать… где-то часа через три. Что там можно было делать целых три часа, оставалось только гадать. Ольмезовский ушёл.
Он не мог позволить себе тратить три часа на бесплодное ожидание. Ушёл к себе в лабораторию, работать, как он сказал. Через три часа обещал вернуться.
Мама нервно прошлась по короткому коридору. И ещё раз. И ещё. Большое панорамное окно выходило на шагающие за горизонт белоснежные пики горного хребта. На полу слева и справа от окна стояли кадки с кактусами, кактусы цвели крупными белыми цветами на длинной ножке, разбавляя неистребимый больничный запах сладковато-пряным ароматом.
Мама спросила:
— Когда ты познакомилась с Тимом?
— Несколько дней назад, — ответила Алёна.
Фразу «когда ты этого Огнева привела!» она прикусить успела. После той безумной ночи с концертом в память о погибшем друге что-то сдвинулось в ней, причём безвозвратно. Алёна больше не могла говорить об Огневе «этот». Наоборот, начала его уважать. Не формально, только лишь из вежливости, а по факту.
— Почему ты назвала Тима Тридцать Три Несчастья? — спросила Алёна. — Мам, ты вообще спокойно к самым разным людям относишься, а тут тебя что-то повело. Почему?
— Почему? — мама стиснула пальцы. — Я тебе расскажу! Этот Тим действительно приносит несчастье. Стоит всего лишь его увидеть, и неприятности тебе гарантированы! Как чёрная кошка на дороге. Только чёрная кошка приносит беду лишь тем, кто в неё верит. Налицо, так сказать, случай ментального самопрограммирования — психика подгоняет события под однажды заданный шаблон.