Я понимал, что был несправедлив к своим родителям, что они никогда бы так не поступили со мной, но какая-то иррациональная обида не давала мне успокоиться.
— Волька! — вдруг кто-то ухватил меня за рукав, я повернулся и увидел Рыка, вопросительно глядящего на меня. — Ты чего? — поинтересовался он. — Поехали, а то все уже внутри! Того и гляди, ворота закроют, а мы так и останемся здесь!
Я кивнул ему и он, молодецки гикнув, метнулся в открытые пока ворота.
Я с завистью посмотрел ему вслед. Вот кто не испытывал от езды верхом никаких неудобств. Во время короткого привала я спросил у него, как у него так ловко выходит, он что, уже учился ездить верхом, на что он пожал плечами, потом улыбнулся и сказал:
— Ездить верхом не учился, а что так хорошо получается… Ну, наверное, это кровь дает о себе знать! Знаешь, как частенько повторял мой наставник, кровь — не водица!
М-да, что-то у меня сегодня какое-то созерцательно-философское настроение, если, опять же, верить отцу, который как-то мне растолковал, что это такое.
Я глубоко вздохнул и послал свой пыточный станок в ворота замка, и он не торопясь потрусил в открытые ворота. Внезапно мне в голову пришла мысль, что мы, наконец, достигли замка, в который так стремились, а потому моя пытка коником закончилась!
От этой мысли мои губы сами собой, без участия всего остального организма, раздвинулись в широко улыбке. Мне захотелось, от радости, чего-нибудь отчебучить, но я задавил это желание, спокойно сполз с коника и бодро заковылял через двор, ко входу в башню, которая, как мне сказали, когда я спросил, куда делся мой отец и капитан замковой стражи, называется донжоном.
Оказывается, попасть внутрь этой башни, называемой донжоном, было непросто. Нет, попасть внутрь башни труда не составляло, но, войдя в двери, около которых меня терпеливо дожидался Рык, мы попали на первый этаж, который, как оказалось, был нежилым. Тут находились различные подсобные помещения, а наверх, в жилую часть вела узкая винтовая лестница.
Поднимаясь по ней, я решил, что обязательно нужно будет спросить у отца о такой странной архитектуре. Это же получается ужасно неудобно, а значит, либо это была чья-то больная причуда, либо сделано с каким-то глубоким смыслом, который от меня пока ускользает.
Но это не потребовалось, потому что на мое ворчание:
— Интересно посмотреть на того идиота, который все это спланировал!
… я неожиданно услышал голос Рыка из-за спины:
— Волан, это проектировал совсем не идиот!
Я сначала хотел повернуться к нему, а потом, оценив ширину лестницы, решил не рисковать — лететь до низа было уже прилично.