ПИСЬМО ПЕРВОЕ
20 января.
Здравствуйте, родные!
У меня все в порядке. Ежедневно хожу на службу, по выходным - на лыжах. Да здравствуют выходные, загородные парки и чистый снег!
Валя, ты удивляешься, что я стал институт называть службой. Но так короче. Кроме того, служба - слово емкое. Оно включает все институты и другие подобные учреждения. А в том, чтобы служить, говорят, нет ничего плохого. "Служить бы рад..." Вторую часть фразы опускаю не без умысла. Прислуживаться для меня исключено из-за некоммуникабельности характера, как утверждал мой бывший друг Виктор Воденков. А жаль. Ибо по этой причине путь в начальство для меня надежно закрыт полосатым шлагбаумом.
За окнами - ночь. Длинная и тоскливая. Морозная. Выкатила свои ледяные звезды и смотрит во все укромные уголки. Как вы знаете, космическое излучение пронизывает нас насквозь и нашу планету тоже. Вот и выходит, что можно ежесекундно видеть, как на рентгеновском аппарате, всю нашу подноготную. Некоторые утверждают - любопытно. Не знаю. Но при одной мысли об этом у меня начинает кружиться голова, как это случалось еще в школе. Помню, мама рассказывала, что в детстве у меня часто бывали внезапные головокружения с тошнотами.
На днях нашему отделу поручили заниматься систематикой. Представляете? Несомненно кому-то для диссертации понадобились сведения о состоянии всего участка: с кривой температур на разных высотах, с графиком взаимозависимости давления и влажности и тому подобное. Все возмущались страшно. Мужеподобная красотка Надежда Кимовна говорит: "Пойду к Вольдемарычу и все ему выплесну". Илья Спиридоныч посинел (но не от спирта, а от злости), шипит: "Нет уж, на этот раз не буду в-углу-сидящим. Это уж всякие границы переходит". И Танечка-Манечка-Любочка, лаборанточки, в один голос: "И мы выскажемся. Посторонней работы делать не станем. Нас женихи на морозе часами ждут, в ледяные статуи превращаются".
Ну и я тоже высказался. Впрочем, вы знаете, я и раньше не молчал, упорно завоевывал репутацию смутьяна.
А когда пришел великий день мятежа, все готовились с утра. Кто набрасывал план выступления, "кто кивер чистил...". Начинать поручили Илье Спиридонычу - все-таки зам и доктор наук.
В два пришел Сам. Походил, походил по лабораториям, потом вдруг говорит:
- Слышал я, что тут некоторые интересуются, для кого им систематику делать.
И глазом в мою сторону косит.
"Кто же ему успел доложить?" - думаю. И помимо воли заползает в душу восхищение Вольдемарычем. Ведь не ожидал наших выступлений - сам пошел в атаку. Впрочем, это старый испытанный прием.