Дверь закрылась, в кабинете загудели голоса и, судя по интонациям говоривших, спор завязался нешуточный. Тут и сомнения не было, что речь шла Ксанфе, и тогда Аркан сделал то, за что на зоне били смертным боем, а то и подрезать могли. Он встал у двери и принялся жадно прислушиваться к разговору происходящему в кабинете Ланского. Говорили в основном доктор и Илья Федорович, Михиль помалкивал. Слышно только было, как он нервно сопит у окна.
— Вы, уважаемый, слишком много хотите от первого опыта, — сказал Ланской. — Мы ведем исследования на ощупь, нам не на что опереться, понимаете? Первому всегда труднее, чем остальным.
— Я понимаю, — простуженным голосом сказал Илья Федорович и трубно высморкался. — Но ведь можно же что-то сделать? Вы понимаете, доктор, — он сидел. Сидел и дожидался смерти. Если бы не собаки, которыми мы его травили и которые заставили его скрываться в чаще, было бы скучно. Клиенты недовольны. Их пригласили охотиться на полуразумную пантеру, а тут такой конфуз — стрелять в ждущего смерти зверя — это все равно что на куропаток в степи охотиться! — голос Ильи Федоровича постепенно обретал командную уверенность. — Надо что-то делать, доктор. Я верю, что вы сможете. Добавьте дикости, понимаете?
— Не понимаю, — упрямо сказал Ланской. — Мне их что, бешенством перед охотой заражать, что ли, уважаемый?
— А вот это мысль, — неожиданно врезался в разговор своим пронзительным голоском Михиль. — Сами не хотят дикость свою природную проявлять, так мы их заставим это делать! Главное, чтобы ампулы с сывороткой под рукой в достаточном количестве были.
— Это уж ваша забота, — сухо сказал Илья Федорович.
— Вы это серьезно? — спросил Ланской, и в голосе его Аркану послышалась растерянность. — Нельзя, господа, вы ведь лишаете нас возможности после… э-ээ… забоя провести качественные исследования материала. Нас особо интересует поведение t-аллелей в генетически измененной хромосоме, я полагаю, все изменения есть следствие кроссинговера. Однако для анализов необходимы чистые образцы, а в данном случае…
— Избавьте нас от вашей научной абракадабры, уважаемый Федор Захарович, — снова вклинился в разговор Михиль. — Поймите и нас, ваша беззубость лишает нас денег. И больших, между прочим, денег. Я думаю, вы помните, каким образом мы договорились финансировать ваши исследования?
— Я все помню, — упавшим голосом сказал доктор.
В комнате завозили стульями, и Аркан поторопился уйти. С теми, кто у дверей подслушивает, у крутых разговор простой. Заподозрят, что стучишь, тогда найдут тебя в один прекрасный день с перышком в боку, холодного и равнодушного.