Ветеран Армагеддона (Синякин) - страница 337

Ныне в почете точные науки — надо просчитывать прибыль и убытки. На лирику не остается времени. В погоне за чистоганом мир отбрасывает ненужное, оно остается чудакам, отстающим от ритма бега, которым дышат остальные. Не зря же один из постоянно меняющихся министров образования сказал: «Нам творцы не нужны. Нам нужны потребители». Вот так. Не хрена смотреть на звезды в небесах. Держи рыло в корыте. Словами министра нам указали наше место в грядущем буржуазном светлом будущем.

Мы стареем. Наши дети взрослеют. Наступит время, и они все возьмут в свои руки. В том числе и власть. Боюсь, что рядом с ними Жириновский покажется мудрым государственным мужем, сродни Макиавелли, а Черномырдин сладкоречивым оратором, не уступающим Цицерону. А если кто-то вдруг заговорит грамотно и внятно, знайте — это говорящий попугай, повторяющий слова и мысли своих спичрайтеров. Их косноязычие и безграмотность выправлены компьютерным стилистом, созданным в более грамотные времена.

Кажется, мы потихоньку приближаемся к временам, когда человек, читавший Пушкина и Достоевского, станет общественной достопримечательностью, вызывающей почтение и страх, смешанный с состраданием и жалостью, — надо же, на что потратил свое время этот удивительный и странный человек!

Прислушайтесь к разговору рядом. «Он старуху — бум! Старуха крякнула, а студент сгреб бабки и смылся…» Это один ученик пересказывает другому бессмертного Федора Михайловича. Будущее идет. Оно решительно наступает. Оно уже совсем близко.

При желании его уже можно коснуться рукой.

Хорошо, что скоро все кончится. Ведь это не мое будущее. Мне хотелось жить в мире, где нет дураков и любителей колбасы. А для строительства такого мира в качестве фундамента должна быть высокая культура. Обществу требуется новая эпоха Возрождения.

Министр — идиот. Совокупность потребителей рано или поздно приводит к войне. Когда ешь свое, чужое кажется гораздо вкуснее. Мне надоело жить в мире, где кусок колбасы или новая тряпка человеку дороже микробов, привезенных с Марса. Такой мир обречен.

Отец бы меня понял.


Я рад, что прожил жизнь свою свободным человеком.

Не знаю, каким будет мой конец — буду ли я в самом конце жизни лежать больным и беззащитным, или смерть настигнет меня неожиданно — в дороге ли, в поцелуе с женщиной, в написании книги, в чтении нового романа или рытье колодца, который в конце жизни захочется мне выкопать. Бессмертных людей не бывает, рано или поздно всему придет свое время — время собирать когда-то разбросанные камни.

Что я оставил за своей спиной?