Юргенс чертыхнулся, бросил чертежи на стол. Чуть не опрокинул так и стоявшие там до сих пор коньячные бокалы, ругнулся снова. Сгреб их и отправился мыть.
И помянул нечистого в третий раз, когда заметил, что машинально составляет вымытые и вытертые полотенцем до блеска бокалы в сушилку.
Вынул их, понес на место, в сервант.
Не лень же Каролю – даже посуда у него должна, понимаешь ли, сверкать!
Все не угомонится, балбес, все кому-то что-то доказывает. И умный-то он, и ловкий, и умелый-то, и крутой… Не поймет никак, что доказательства эти никому уже давно не нужны. В том числе и старшенькому, который, в общем-то, всегда знал ему цену и обзывал ничтожеством исключительно из желания разозлить…
Ой, да ладно, пусть себе доказывает!
Юргенс с силой хлопнул дверцей серванта, аж стекла задребезжали.
Только что прикажете делать среднему брату – когда со старшим что-то стряслось, а младший в который раз собрался прыгнуть выше собственной головы?
Не задавать вопросов? Дома отсиживаться? Ждать – авось разберутся без него?
Не та ситуация, пожалуй.
Если вдруг разберутся неудачно, бездействия он себе не простит.
А заказ вполне может подождать.
Юргенс глянул на часы – маловероятно, чтобы там уже спали, – и решительно шагнул к телефону.
* * *
Звонок раздался, когда Катти спросила наконец:
– Пиви, что случилось?
Поинтересоваться этим следовало на самом деле давно, когда они еще были у Юргенса, но тогда ей собственная догадка помешала – о том, что Прохор может быть знаком с Каролем, а потом… События развивались так быстро, столько информации сыпалось на голову и столько возникало новых загадок, что, конечно, было не до расспросов.
С подругой же явно происходило что-то неладное, теперь уж сомнений в этом не было, и Катти поспешила воспользоваться моментом, пока хозяйка дома провожала Кароля и невесть откуда взявшегося тут цыгана.
Но ответить Пиви не успела. Зазвонил телефон, в комнату вбежала Клементина.
– Алло! – с надеждой в голосе воскликнула она, схватив трубку. – А, это ты…
Надежда незамедлительно растворилась в печали.
– Нет, только что ушел, – вздохнула Клементина. – Вернется утром, не знаю, во сколько… Тоже подъедешь? Хорошо, до завтра.
Закончив разговор, она смущенно улыбнулась обеим гостьям. Вернулась за стол.
И задала вдруг тот же вопрос:
– Пиви, что с тобой происходит?
Катти взглянула на волшебную деву с благодарностью. И с немалым облегченьем в придачу… Хоть та и выглядела теперь совсем по-другому, но осталась прежней Фиалкой. Той самой милой, чуткой и внимательной к нуждам окружающих девушкой, которая зачем-то изображала актрису в театре Папаши Муница.