Сомнений не оставалось. Это была вся или почти вся русская эскадра! И шла она ходом, не превышавшим пять-шесть узлов, что косвенно подтверждало тяжелые повреждения хотя бы у некоторых крупных кораблей. А необычная для всех последних столкновений «вялость» противника еще больше укрепляла уверенность в этом. Вероятность, что Рожественский только изображает из себя едва живого недобитка, была очень низкой. Это просто не имело никакого смысла.
Как только последние донесения разведчиков достигли Токио, по всем линиям связи полетели срочные депеши с требованиями: «Доложить о месте нахождения!.. Немедленно принять меры к сосредоточению!.. Не допустить потери контакта до наступления темноты!..» Делалось все, чтобы максимально использовать появившийся шанс.
* * *
Незадолго до полудня 3 августа в трех милях к югу от мыса Коозаки наша эскадра встретилась с вышедшим из Озаки конвоем. К этому времени удалось устранить возникшие неисправности в машинах, так что считалось, что к прорыву домой все боеспособные корабли более или менее готовы.
На западе, всего в пяти милях, были видны четыре японских миноносца и вспомогательный крейсер, следившие за караваном с самого момента его выхода из Озаки. На юге маячили еще два вспомогательных крейсера, висевших на хвосте от самого Сасебо. Японские депеши по радио шли сплошным потоком. Им не мешали, поскольку сами часто переговаривались с «Олегом», стоявшим на якоре в устье Цусима-зунда. В любой момент ситуация могла обостриться.
С «Олега» передавали, что караулить наши основные фарватеры остались только два небольших японских дозорных парохода. С сигнальных постов южнее и севернее враг не виден. Лишь к северу от мыса Коросаки с улучшением видимости показались дымы нескольких кораблей, вероятно японских дозоров. К берегу они не приближались, а послать на разведку было некого, поэтому определить, кто там дымит, возможности не имелось, так же как и попытаться отогнать за горизонт.
Быстро набиравший силу зюйд-вест развел приличную волну, изрядно трепавшую миноноски и миноносцы. Боевой ценности они в такую погоду уже не представляли. Тех же, кого тянули на буксирах, дергало все сильнее, что вызывало опасения за прочность корпусов, уже и без того расшатанных постоянными походами. Пластыри на «Авроре» и «Калхасе», так же как и подкрепления переборок на «Жемчуге», пока держались, но с переходом по неспокойному морю до ближайшей закрытой стоянки явно стоило поспешить.
Из-за свежей погоды пришлось отказаться и от перевозки раненых солдат и матросов, преимущественно из состава десантных рот, с пароходов на уходившие во Владивосток пустые суда. После получасовой остановки, сопровождавшейся постоянным курсированием между кораблями связных миноносок и активным обменом сигналами, движение наконец возобновилось. Флот разделился на три группы, направившиеся в разные стороны.