В конце 1970-х годов в кабинет Антонио Дамасио вошел пациент по имени Эллиот, впоследствии ставший знаменитым>{21}. В те времена Дамасио был профессором нейробиологии в Университете Айовы, а Эллиоту только что удалили опухоль мозга — она образовалась у него в лобной доле, прямо за глазными яблоками, и со временем стала больше мячика для гольфа.
До операции Эллиот был замечательным отцом и преуспевающим бизнесменом. Это был умный и начитанный мужчина, ролевая модель для своего окружения. После операции он сохранил высокий IQ и при тестировании демонстрировал столь же выдающиеся результаты, как и раньше, не потерял способности обсуждать политику и другие новости и даже шутить. Но у него исчезли все эмоции. «Он был холоден, отстранен, его нисколько не волновало обсуждение даже потенциально неудобных личных тем», — пишет Дамасио в своей книге «Ошибка Декарта» (Descartes' Error).
Со временем Дамасио нашел еще нескольких пациентов, страдавших похожими заболеваниями мозга, и у всех проявлялись те же симптомы, что и у Эллиота. Они как будто полностью лишились эмоций, став исключительно рациональными людьми. Со стороны подобная ситуация может выглядеть в чем-то привлекательной. Можно предположить, что, лишившись эмоций, человек наконец-то будет способен думать совершенно ясно.
Однако это не так. Пациенты, подобные Эллиоту, испытывают невероятные трудности с принятием решений. Лишившись эмоций, они попросту теряются в своих рациональных рассуждениях. Они не могут нормально размышлять и искать пути решения проблем. Так, например, у Эллиота возникли финансовые затруднения — он потерял значительную сумму денег, доверившись аферисту, который втянул его в какую-то мутную бизнес-схему.
Такие пациенты не способны к целостному восприятию проблемы. Дамасио однажды спросил пациента с аналогичным повреждением лобной доли, когда он в следующий раз планирует посетить лабораторию, и предложил две даты на выбор. Пациент решил свериться со своим календарем.
За следующие 30 минут он изложил Дамасио все логические построения, стоящие за выбором между двумя датами. Перечислил заранее запланированные и предполагаемые дела. Упомянул о погоде и других факторах. Словом, рассмотрел все, что могло повлиять на его решение.
«Чтобы выслушать все это, не ударив по столу и не потребовав прекратить, понадобилось огромное самообладание, — пишет Дамасио. — Но в конце концов мы просто спокойно предложили пациенту прийти во вторую из возможных дат. Его ответ был таким же спокойным и простым. Он сказал: „Хорошо“. Убрал записную книжку обратно в карман и ушел».