Они выпили за книгу, за автора книги, за жену автора книги, за чудных детей, родившихся у автора книги и жены автора книги, и к четырем часам были уже хмельны, когда зазвонил телефон. Звонила Келли Фонтэйн, администратор кафедры английского языка с незапамятных времен. Она плакала. Эл и Надин Стэмперы были мертвы.
Элу нужно было ехать в клинику сдавать анализы (каждые три недели, вспомнил Дрю его слова).
— Процедуру можно было перенести, — сказала Келли. — Но вы же знаете Эла и Надин. Легкий снегопад их точно не смутил.
Авария случилась на трассе 295, когда до клиники оставалось меньше мили. Приус Надин занесло на гололедице, он вылетел на обочину, после чего перевернулся на крышу.
— Господи, — сказала Люси. — Оба погибли. Какой ужас! А ведь он шел на поправку.
— Да, — сказал Дрю, почуяв, как немеет все его тело. — Шел на поправку. Только вот сыпь у него была, похожая на лишай у крысы.
— Лучше сядь, — сказала Люси. — Ты бледный как полотно.
Но вместо того, чтобы сесть, Дрю побежал на кухню. Его вырвало в раковину только что выпитым шампанским. Тяжело дыша, еле стоя на ногах и не чувствуя рук Люси на его спине, он подумал, — «Элли сказала, что книгу опубликуют в феврале. До тех пор я буду делать все, что мне скажет редактор, и приму участие во всех мероприятиях после ее выхода. Что скажут, то и сделаю. Ради Люси и ради детей. Но больше я ничего писать не буду.»
— Никогда, — сказал он.
— Что, милый? — она продолжала массировать ему спину.
— Рак. Я-то думал, рак его в могилу сведет. Почти всех он и сводит. Но чтобы ЭТО — мне даже в голову не пришло ни разу, — он сполоснул рот водой из-под крана. — Ни разу.
35
Похороны — Дюр упорно видел перед собой ПОХОРОНЫ — состоялись на пятый день после аварии. Младший брат Эла попросил Дрю сказать пару слов. Дрю отказался, сославшись на шоковое состояние, которое так и не прошло. Он действительно до сих пор пребывал в этом состоянии, но он боялся, что во время речи он снова начнет путаться в словах, как это уже было с ним, когда он писал Деревню и другие две неоконченные книги. Он на самом деле боялся, что, если он выйдет перед всеми собравшимися и попытается произнести речь, все что он сможет выдать, будет: — «Это все крыса! Проклятая крыса! И я же сам ее и отпустил!»
Люси проплакала всю службу. Стейси плакала скорее не потому, что хорошо знала Стэмперов, а из сочувствия к матери. Дрю просидел, не проронив ни звука, обняв Брендона. Он смотрел не на два гроба, а на хоры, в уверенности, что увидит там крысу, выписывающую круг почета на фоне красного дерева. Но ничего он там не увидел. Не было там никакой крысы. Уже после службы вся идея с крысой вновь показалась ему полным бредом. Если крыса и была, то далеко отсюда.