И. Бабель
Сергиев Посад Ноябрь 1924
БИБЛИОГРАФИЯ
«КОНАРМИЯ». (Выходит).
«ОДЕССКИЕ РАССКАЗЫ». (Выходит).
«РАССКАЗЫ». Изд. «Огонек». М. 1925.
Отдельные рассказы: в журн. «Леф», «Красная Новь», Альман. «Круг» и др.>{429}
Дошел до нас и источник данной публикации — это автограф И. Бабеля, хранящийся в собрании Научно-исследовательского отдела рукописей (НИОР) Российской государственной библиотеки (Москва)>{430}:
Л. 1.
Родился в 1894 году в Одессе, на Молдаванке, сын торговца еврея. По настоянию отца изучал до шестнадцати лет еврейский язык, библию, талмуд. Дома жилось трудно потому что с утра до ночи заставляли заниматься множеством наук. Отдыхал я в школе. Школа моя называлась Одес[к]ское Коммерческое имени Императора Николая I училище. Это было веселое, распущеное , шумливое, разноязычное училище. Там обучались сыновья иностраных купцов, дети еврейских маклеров, сановитые поляки, старообрядцы и много великовозрастных биллиардистов. На переменах мы уходили бывало в порт на эстокаду или в греческие кофейни играть на биллиарде или на Молдаванку пить в погребках дешевое бессарабское вино. Школа эта незабываема для меня еще и потому что учителем французского языка был там m-r Вадон. Он был бретонец и обладал литературным дарованием, как все французы. Он обучил меня своему языку, я затвердил с ним французских классиков, сошелся близко с французской колонией в Одессе и с пятнадцати лет начал писать [разскз] разсказы на французском языке. Я писал
Л. 2.
2.
их два года, но потом бросил; пейзаж и всякие авторские размышления выходили у меня [очень] безцветно , только диалог удавался мне.
Потом после окончания училищ[е]а я очутился в Киеве и в 1915 году в Петербурге. В Петербурге мне пришлось ужасно туго, у меня не было «правожительства», я избегал полиции и квартировал в погребе на Пушкинской улице у одного растерзаного пьяного оффицианта . Тогда в 1915 году я начал разносить мои сочинения по редакциям, но меня отовсюду гнали, все редакторы (покойный Измайлов, Поссе и др.) убеждали меня поступить куда нибудь в лавку, но я не послушался их и в конце 1916 года попал к Горькому. И вот — я всем обязан этой встрече и до сих пор произношу имя Алексея Максимовича с любовью и благоговением. Он напечатал первые мои разсказы > в ноябрьской книжке Летописи за 1916 г. (я был привлечен за эти разсказы к уголовной ответственности по 1001 ст.), он научил меня необыкновенно важным вещам и потом когда [я] выяснилось, что два-три сносных моих юношеских опыта были всего только случайной удачей и что с литературой у меня ничего не выходит и что пишу я удивительно плохо —