И это неполное владение русской стилистикой стало одним из оснований выстраивания «одесского языка». Бабель всего лишь сделал эту языковую черту тотальной.
Имелись и иные способы («Отец»):
«У вас невыносимый грязь, папаша, но я выведу этот грязь»…
Ни в одном русском диалекте не сыскать, чтобы слово «грязь» относилось к мужскому роду… Откуда же взяла его простая девушка Баська? Скорее всего, Бабель его придумал… «Невыносимый грязь» — это эвфемизм, замена неприличного слова на фонетически и по смыслу схожее, но приличное: «У вас невыносимый *срачь, папаша, но я выведу этот *срачьІ»>{94}.
Та легкость, с которой бабелевская выдумка принимается за реальный факт, свидетельствует, в общем-то, об одном: до Бабеля «одесского языка» не было. Точнее так: до Бабеля одесситы не знали, что говорят на особом языке — языке, не похожем ни на какой другой.
А иногда сам язык раскрывает суть вещей и приводит к верным умозаключениям. Например, в пьесе «Закат»…
Боярский. <…> Мосье Боярский, говорит он мне по-французски, я уважаю вас, как фирму <…> и прошу вас, как фирму, выпить со мною две кружки пива и скушать десять раков…
Левка (грубым голосом). Я люблю раков.
Арье-Лейб. Скажи еще, что ты любишь жабу.
Боярский.…и скушать десять раков…
Левка(упрямо). Я люблю раков.
Арье-Лейб. Рак — это же жаба…
Боярский(Левке). Вы простите меня, мосье Крик, если я скажу вам, что еврей не должен уважать раков. Это я говорю вам замечание из жизни. Еврей, который уважает раков, может позволить себе с женским полом больше, чем себе надо позволять, он может сказать сальность за столом, и если у него бывают дети — так на сто процентов выродки и биллиардисты. Это я вам сказал замечание из жизни.
Тут, как будто, все понятно: в самом начале первой сцены Левка уже сказал, что «еврей, который сел на лошадь, перестал быть евреем и стал русским». А раз так, то еврейские пищевые запреты ему не указ. А значит, можно любить и всю некопытную нечисть, в том числе ракообразную. А для Арье-Лейба раки такая же мерзость, как жабы…
Но это религия. Для чего же Боярский считает нужным привести еще «замечание из жизни» и замечание отнюдь не очевидное: «Еврей, который уважает раков, может позволить себе с женским полом больше, чем надо себе позволять». Откуда он это взял?
Из языка! Точнее — из особого значения слова применительно к отношениям с женщиной. Отсюда вывод: «любить раков» то же самое, что «любить раком», т. е. совокупляться с женщиной сзади.
Понятно, что значение слова здесь совсем иное — переносное, когда сексуальный акт уподобляется попятному движению рака. В самом же слове «рак» ничего неприличного нет. А приписывать любителю раков склонность к сальностям и вовсе глупо, поскольку «сальность» произведено из французского