Альвах покосился на собственный меч, который теперь тоже принадлежал де-принцу, и внезапно ему сделалось так горько, что на миг перехватило дыхание.
— Было на поляне вместе со шлемом, — переборов себя, негромко ответил он почти правду. — Шлем в мешке.
Седрик продолжал смотреть.
— Я не ведьма, — понял его взгляд бывший Инквизитор. — Барахло валялось в лесу. Я покажу, где, если нужно.
Наследник велльского престола снова не стал спорить. Он по-прежнему удерживал пальцы на плече Альваха мертвой хваткой.
— У меня остался только один вопрос, — Седрик помолчал, однако почуявший опасность роман с острой внутренней тревогой ожидал продолжения. — Ты ведь помнишь свою клятву. Что, если я сейчас прикажу тебе говорить правду?
Альвах зло дернулся в его руках.
— Я не ведьма, — повторил он, не опуская глаз и выдерживая испытывающий взгляд Седрика. — Могу поклясться на Священной книге. Умей я колдовать хоть чуть-чуть, ты давно бы квакал.
Де-принц захохотал вновь, с нежностью обнимая бывшего Инквизитора и целуя его в волосы выше уха.
— Ну, хорошо, — отсмеявшись, и, по-видимому, отложив этот разговор для более удобного случая, решил он. — Верю, что потом… ты мне все расскажешь сама. На пока достаточно того, что нет никаких препятствий к нашей женитьбе.
Альваху захотелось съязвить — грубо и зло, но он сдержал себя, понимая, что его резкость вызовет у Дагеддида больше вопросов, на которые придется отвечать.
Из-за поворота малоезженой дороги, наконец, показалась широкая лесная вырубка. Вырубка была той самой, на которой стоял знакомый Альваху дом. Множество седмиц назад он уходил из этого дома в ночь, думая только о том, как оказаться от Седрика как можно дальше.
Пес Черный убежал вперед. Де-принц подъехал почти к самому крыльцу и, спрыгнув в вытоптанный снег, ссадил кусавшего губы Альваха. Однако отчего-то не повел коня в конюшню, а привязал тут же, у двери.
— Идем, — он крепко взял за руку «невесту» и, прихватив отнятый у Альваха мешок, потянул его в дом. — Я… проклятье, было бы лучше, если бы Эруцио решил заночевать в Ивенотт-и-ратте.
Альвах оказался в уже знакомой ему комнате — той самой, в которой де-принц полуночничал с его сердечным приятелем Эруцио в ночь побега. Насколько он мог судить, здесь все оставалось по-прежнему, разве что исчезли мешки, которые вроде бы лежали в углу. Седрик стремительно прошел к очагу, волоча романа за собой, и с некоторым изумлением вгляделся в ярко полыхавший огонь.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Эруцио, похоже, еще не возвращался. Иначе бы уже вышел навстречу. Получается, он затопил очаг, а уехал потом, совсем недавно. И чего его понесло в город на ночь глядя?