— А что с ним стало? — зачем-то спросил Инквизитор, провожая взглядом ворону, которая вспорхнула с ветки при их приближении.
— С кем? — не понял подручный.
— С тем, выжившим.
Килтух поморщился.
— Он был болен. Ему назначили содержание, как покалеченному на службе легионеру. Но… если не ошибаюсь, как только смог подниматься и держать оружие, он упал на меч.
Пришел черед морщиться Альваху.
— Слабак, — презрительно бросил он, прочищая горло и снова сплевывая. — У него был шанс закончить жизнь достойно и уйти к Лею. Вместо этого он выбрал бабье царство Лии, совершив такое прегрешение. Ведь Светлый отторгает самоубийц. И это после того, как самим Леем ему назначено было спастись!
Подручный бросил быстрый взгляд на молчаливо следовавших за ними трех других спутников. Те держались в отдалении. Скрытые в тени капюшонов лица были едва видны. Но и без того чувствовалось — посланники Святейшего были подавлены.
— Мы не знаем, что пришлось ему вынести в плену у горных великанов, — осторожно проронил он. Инквизитор запрокинул голову, чтобы кровь отлила от слишком сильно согреваемого ею лба.
— Да что бы ни было. Настоящий воин… если он попал в Легион не по ошибке — способен вынести что угодно. И вынесет. Во имя Императора, Святейшего и собственного достоинства. Нет такого испытания, которое нельзя было бы превозмочь, если воля крепка.
Килтух усмехнулся.
— Я… не в обиду вашей светлости, давно заметил, что ты… слишком нетерпим. И к мужам, и к женам. Ты не делаешь снисхождений к людским слабостям. А меж тем…
— Слабость — греховна, — непреклонно проронил Альвах, махнув на все рукой и сморкаясь в край своего плаща. Говорил он при этом в нос. — Если дать… ей расползаться… и не держать грешников и греховодников в узде… посмотри вон на бемеготов. Или, хотя бы на здешних веллов…
— Господин Инквизитор, — негромко послышалось со стороны теперь только оглянувшегося проводника. — Мы прибыли.
Хижина была впереди — на расстоянии не больше полета стрелы. Альвах огляделся. Вокруг со всех сторон возвышались поросшие густым лесом холмы. Сторожка стояла в малой ложбине между ними. Далее, за холмами потемневшее небо встречалось с еще более темной туманной пеленой.
— Поганое место, — пробормотал Талейн, писец Инквизитора, опуская капюшон. — Мерзость.
— Прорва близко, — счел нужным пояснить велл, указывая на восток. — Вон там, за холмами. Видите, какие крутые склоны? Раньше считалось, что твари не могут пройти через них.
Альвах дернулся, подавив чих в ладони.
— Мне говорили — холмы не так непроходимы, — шмыгнув носом и трогая рукояти мечей, прогнусавил он. — Что твари приловчились прорываться.