— Я… хочу поговорить, — повторил он, догадываясь, что романка его понимает. Ее цепкий взгляд не отрывался от его лица. — Кто ты? Как твое имя?
Романка попыталась переместиться в сторону от дупла, но на ее пути вырос Черный. Огромный пес холкой доставал ей почти до пояса. Черный не скалился, но девушка, как видно, все поняла правильно, потому что вернулась на место. Меча, впрочем, она не опустила.
— Как тебя зовут? — повторил восхищенный преследователь, делая шаг вперед. Романка предостерегающе повела острием меча, отступая. — Я — Седрик, де-принц дома Дагеддидов, второй наследник престола Веллии. Не бойся меня. Я… тебе, должно быть, холодно?
Он внимательно следил за ее лицом. Его титулы не произвели на нее сколько-нибудь видимого впечатления, но после последних слов девушка впервые отвела взгляд, невольно посмотрев на его добротный, теплый плащ. Можно было видеть покрывавшую ее тело «гусиную кожу».
— Возьми, — де-принц поспешно сорвал с себя накидку, делая вперед еще шаг. Романка вскинула меч. Ее зеленые глаза сузились. — Нет, стой. Я… я просто его положу вот здесь. Хорошо?
Романка снова склонила голову набок, суживая глаза и слегка морща нос. Не было похоже, чтобы она верила в искренность собеседника. Ее глаза при всей прелести прочих черт, притягивали взоры Седрика больше всего прочего. Отчего-то ему казалось, что таких глаз не могло быть у юной, едва ли прожившей больше двадцати зим, девушки. Она была явно не глупа. И знала больше, чем приличествует знать женщине, да еще такой молодой.
— Смотри, я кладу его тут, — продолжал увещевать непривычный к такой роли Седрик, совсем не умевший разговаривать с юными женами. — Возьми и укутайся потеплее — ты ведь вся дрожишь…
Романка снова отвела глаза, бросив короткий взгляд на упавшую у ее ног длинную теплую накидку.
В тот же миг Седрик бросился вперед и вышиб тяжелый меч из подрагивавшей от напряжения женской руки.
Девушка издала яростный утробный рык, перехватывая руку де-принца, но провести знакомый ему прием до конца не смогла — ей не хватило силы. Седрик перехватил тонкую руку в ответ, выворачивая ее и вжимая девушку грудью в древесный ствол. Прижатая к дереву телом мужчины романка не стала вырываться — должно быть, она знала, что в таком положении это бесполезно. Она на некоторое время затихла, по-видимому, выжидая. Воспользовавшись тем, что девушка оказалась так близко и, повинуясь какому-то странному наитию, Седрик наклонил голову и втянул в себя запах ее густых черных волос.
На миг мир вокруг него замер — а потом взорвался неожиданно яркими образами. В этих образах слышался звон мечей, рев неведомых чудовищ, холод горных хребтов и аромат романских виноградников — и все это укладывалось в один, терпкий, но невыразимо притягательный дух, мгновенно распространившийся по всему нутру словно громом пораженного де-принца.