Причина смерти торчала из спины покойного. Судя по ребристой черной рукоятке, ножик был очень приличный, и если он не достал до желудка покойника, то только потому, что попал в кость.
— Причиной смерти стали ножевые ранения, — нараспев сказал Краишев, — которые и оказались несовместимыми с жизнью. Всего покойному нанесено три ножевых удара, все в области спины. Утверждать не буду, но, похоже, потерпевший в этот момент сидел спиной к преступнику и совершенно не ожидал, что с ним поступят так жестоко.
Он близоруко склонился ниже, разглядывая спину покойника.
— Ниже лопатки ранение величиной с металлический рупь, еще чуть ниже с полтинник, а всего на трупе ран на два с полтиной. — Обеспокоенно глянув на молодого следователя, вид которого особого доверия у него не вызвал, Краишев торопливо сказал: — Этого записывать не надо. Шутка.
— А я уже записал, — растерянно сказал следователь, отрываясь от протокола и укоризненно оглядывая эксперта. — Что же вы так, Николай Семенович?
Краишев досадливо крякнул.
— Темнота, — вздохнул он. — Классики не знаешь, сынок. Это же фольклор начала двадцатого века. Так один уголовный следователь при царизме ранения убиенного описал. Ладно, замажешь аккуратно. При понятых ведь пишешь!
Они снова забубнили, лениво переругиваясь, Нечаев прошел на кухню, спустил воду из-под крана и напился. Стаканами, стоящими на столе, он пользоваться не стал, свежесть и чистота их показались Нечаеву подозрительными, особенно после того, как над ними помахали кисточками криминалисты. Теплая вода отдавала ржавчиной.
На столе лежало несколько упаковок лапши «Доширак».
А вот на столе было настоящее изобилие. Коньяк стоял недопитый, и не просто коньяк, а «Курвуазье», три тысячи рубликов за флакон, и ведь не в каждом магазине. На овальной тарелке подсыхала интеллигентно порезанная бастурма, на другой такой же тарелочке сох, скукоживаясь, тонко порезанный бородинский хлеб, сыр желтел хороший, со слезой, лимон порезали, на блюдечке шоколад поломан неровными кусками. Похоже, за столом сидели люди, которые выпивку любили и понимали в ней толк — по крайней мере, к хересу сало даже с прожилками подавать не стали бы. Несоответствие продуктов на столе наводило на размышления, тем более что холодильник был практически пуст — кроме десятка яиц в упаковке, начатой бутылки растительного масла и ссохшейся потемневшей морковки, в нем ничего не было. Стало быть, деликатесы и коньяк принес гость. Легко было предположить, что разгоряченные коньячком собутыльники заспорили, и дело кончилось вульгарной поножовщиной.