Женщина что-то говорит кавалеру, тот улыбается и уверенно ведёт по блестящему паркету. Люстры слепят глаза, неторопливая торжественная музыка. Запах роз, которые ещё не должны были расцвести, но ради юбилея им чуть-чуть помогли.
И шелка, парча, страусовые перья в волосах и веерах, фамильные драгоценности, половина из которых уже лишилась настоящих камней. Смех юных девушек на шутку офицера, обрывающийся под серьёзным взглядом именинницы. Негоже невинным паненкам так громко и откровенно веселиться и радоваться жизни.
После нескольких танцев Альжбета ушла в салон к карточным столикам. Она и раньше хорошо играла в вист и покер, но нынче имениннице удивительно везло. Многие отметили сей факт.
Как она исчезла из гостиной, когда… Наверное, когда пан Лавазовский, проиграв всё состояние, решил поставить на кон свою жену, да был остановлен мэром, осудившим аморальный проступок? Или когда пану Грачинскому велели покинуть общество, ибо вид у него был неподобающий – расстегнулась верхняя пуговица на жилете?
Так или иначе, но пани Альжбету никто не видел всего-то минут пятнадцать или тридцать, а потом к Бачинскому подошёл Марек и бледная экономка. Горничная хоть и была в шоке, но самообладания не потеряла, сообщила непосредственному начальству. Пусть уж оно решает проблемы.
Всё-таки прислуга здесь работала профессиональная.
Пан Бачинский сразу же пошёл в кабинет, взглянуть на тело.
Хозяйка сидела в кресле и была как будто жива. Кожа лишь чуть бледнее, чем обычно, причёска всё так же безупречна. Взгляд, застывший на каком-то только ей видимом узоре на стене. И улыбка, будто она что-то знает, но уже никогда никому не скажет. И складочки на платье расправлены с любовью.
Воевода про себя прочёл молитву и перекрестился. Всё-таки к покойникам он испытывал странную смесь брезгливости и уважения. Приподнял узкую белую кисть женщины, странно тяжёлую и непривычно холодную. Осмелев, проверил, могут ли ещё сгибаться пальцы, руки в локтях. Крякнул и присел на соседнее кресло. Подскочил, сообразив, а вдруг именно на этом самом обитом шёлковой тканью в золотую полоску сиденье была какая-то важная улика. Эх, постарел он, привык к комфортной спокойной жизни.
По предварительному осмотру выходило, что пани Альжбета мертва. Вот всё это время, как она танцевала, флиртовала, советовала, поглощала гуся с яблоками и эклеры с заварным кремом, в карты выиграла сто тридцать два злотых, пятнадцать из которых отправились к ней из кармана самого мэра, а три из кошелька воеводы – всё это время она была мертва.