Но и дядьку понять можно — положиться-то он на меня положился, но запасной вариант все равно подготовил. Так что в поддавки играть точно не станет, подставлюсь — проткнет, и рука не дрогнет. Попадос…
— Поединщики готовы?! — потерял терпение дед Захар. — Да начнется бой!
Вот и все… отступать некуда. Впрочем, они сами виноваты — чуть ли не строем и с песнями в ловушку ломанулись. Главное, теперь местами с уважаемым советом клана не поменяться. Что совсем не исключено, учитывая дядькину подготовку. Хорошо хоть приглядеться к оппоненту можно, дистанция позволяла. Что я и проделал, приняв классическую испанскую стойку — правая нога впереди, левая сзади, стопа под девяносто градусов. Шпага в вытянутой правой руке острием к оппоненту, левая конечность ладонью на уровне солнечного сплетения — хоть даги и нет, но хоть какая-то защита. Оптимальное положение для круговых движений согласно геометрической теории дестрезы.
Тэ-эк-с… а дядька что? Собственно, как я и ожидал — стойка итальянская, для челночных перемещений. И очевидно, что шпага для него не очень удобна — крупновата. А еще он еле заметно сам себе покивал — видимо, я своей позой лишний раз подтвердил его предположения. Но на схватку Герман Романович все равно настроился решительно и на самотек ситуацию пускать был не намерен, что и продемонстрировал, первым начав сближение.
Десять шагов это достаточно далеко, если задаться целью сохранить дистанцию. Но если поединщики движутся навстречу друг другу, то расстояние волшебным образом сокращается — два-три шага каждого, и клинки уже почти соприкасаются остриями. Ан гард, как говорится!..
Выброса адреналина я ждал, а потому неожиданностью для меня он не стал. Я даже умудрился превратить замедлившееся время в преимущество — не купившись на пару финтов, среагировал на первый же настоящий выпад — дядька целился в живот. Вряд ли, конечно, всерьез рассчитывал достать меня с этой атаки, но на прощупывание обороны укол с широким скользящим шагом вполне тянул. Все по классике — познай врага, отыщи его слабые места, и порази с максимальной эффективностью. Но главная хохма заключалась в том, что лично я фехтовать не собирался, поскольку прекрасно осознавал иллюзорность собственных шансов.
А потому сразу же порвал шаблоны: начал фехтовальную фразу по учебнику, только не испанскому, как ожидал дядя Герман, а скорее итальянскому — второй номерной защитой с отведением клинка наружу вправо. Следующим же движением и вовсе усугубил ситуацию: подшагнув левой ногой к дядьке, схватил его левой же рукой за запястье и потянул, разворачивая корпус и зашагивая уже правой ногой. Видел бы меня сейчас Рин-сан, остался бы доволен — его уроки не прошли зря. А он мне неоднократно говорил, что главное понимать суть движения, а не тупо воспроизводить его внешнюю форму. И должен признать, классический прием, направленный на обезоруживание противника, прекрасно лег на перемещение из айкидо — ирими-тэнкан, вход с поворотом. А захват по-ниппонски назывался кататэ-дори. Единственная разница — айкидока бы завершил технику броском котэ-гаэси, скрутив оппоненту запястье, а я вместо этого протянул дядькину руку чуть дальше, выводя его из равновесия, и долбанул по основанию большого пальца навершием собственного эфеса. Результат получился вполне предсказуемый — ладонь Германа Романовича разжалась, и его шпага с характерным стуком упала на паркет. Я же, не прекращая разворота, приложил дядьку по удачно открывшейся спине рукоятью, отчего тот растележился по полу, ткнувшись в него носом, и разорвал дистанцию, по пути пинком отшвырнув подальше утерянную противником рапиру.