– Следуй за мной.
– Вообще-то я помню дорогу. Но раз ты так настаиваешь, – с иронией заметил Иуда.
Руфус резко обернулся – осадить его. Глаза Иуды смеялись, легионер смягчился.
– Поторопимся, наместник не любит ждать.
* * *
Понтий Пилат сидел в кабинете, небрежно поигрывая кинжалом из слоновой кости – памятью об Эфиопии. Наместник был задумчив и требовал одиночества. Рабы прятались по углам, боясь потревожить господина. Пилат ждал, изумляясь своему нетерпению.
Наконец вызолоченный восходящей луной мрамор зазвенел под тяжкой поступью центуриона. Наместник жестом подозвал легионера.
– Твой приказ исполнен, игемон.
– Хорошо. Это было сложно?
– Нет, игемон. Найти его не составило большого труда. Он теперь всегда сопровождает этого нового проповедника из Галилеи, а от него много шума.
– Хм… Как он отреагировал?
– Был удивлен, но остался совершенно спокойным, даже позволил себе шутить. Его спутники разволновались больше, чем он сам.
– Ясно. Хорошо, Руфус. Приведи его и можешь быть свободен.
– Слушаюсь, игемон.
Почтительно поклонившись, легионер вышел. На террасе бесшумно появился Иуда.
– Наместнику Иудеи здравствовать и радоваться, – произнес он на латыни, приветствуя Пилата по римскому обычаю.
– И тебе привет, Иуда. Проходи. Я ждал тебя.
Он прошел на середину террасы, остановился, внимательно рассматривая римлянина, занятого тем же. Наместник отметил: морщин на лице иудея прибавилось, на лбу и правой руке появились новые шрамы, черты лица стали еще более резкими. Только глаза остались прежними – холодные, лучистые, они обожгли Пилата изумрудным блеском, живо напомнив их первую встречу.
– А ты изменился, Иуда. Видно эти годы были нелегкими.
– Ты прав, игемон. Ты тоже не помолодел. Управляя такой провинцией как Иудея, здоровья не прибавишь.
– С каких пор ты заботишься о моем здоровье?
– Я? Вовсе не забочусь. Просто отметил то, что есть.
– Да, ты все такой же наглец. И что скажешь – как, по-твоему, я правлю Иудеей?
– Ты серьезно спрашиваешь, игемон?
– Вполне серьезно.
– Но для чего?
– Ну… считай, мне просто интересно. Не только же первосвященника и членов Синедриона мне слушать. Хочу знать мнение стороннего человека.
– Стороннего?
– От власти, политики. Твой характер я знаю. Лгать из опасения ты не станешь.
– Верно, игемон. Что ж, если тебе действительно интересно, за прошедшие годы мое уважение к тебе только упрочилось. Ты ведешь себя достойно своего имени и звания.
– Благодарю! Похвала из твоих уст приятна! Но это все, что ты можешь сказать?
– Нет. Скажу еще, что ты лучше всех прежних наместников.