– Как ты можешь?!
– Я в братстве никому ничего не должен, ухожу со спокойной совестью. – А вы… Пусть Всевышний не оставит вас… И… побереги парня, он совсем еще мальчишка.
Иуда решительно пошел прочь. Некоторое время зелот огорошено молчал, потом его глаза налились кровью.
– Ну и иди! Спасай свою грязную шкуру! Думаешь, пожалеем о тебе?.. Да ты просто струсил! Испугался!.. Давай, беги под родительское крылышко! Неженка! Низкий предатель!
Иуда, казалось, не слышал, лишь у поворота остановился. – Не так громко, храбрец ты наш! Крики привлекут внимание… Товия замолчал. – Знаешь, приятель, мне все равно, что вы думаете обо мне – слишком хорошо я вас знаю. Так что не трать свой пыл напрасно. Кто я такой и как ответить за все, что сделано, разберусь сам… Больше нечего сказать?
Зелот не отвечал. Иуда грустно покачал головой. – Жаль!.. Впрочем, иного я не ждал. Прощай. Прощай, Исав! Храни тебя бог!
Иуда исчез за поворотом.
– Мерзкий предатель! – Товия схватился за нож. Исав ахнул. Оглянувшись на него, галилеянин спрятал оружие. «Ладно, пусть живет пока…», – злобно пробормотал он. – Что встал? Идем! – рявкнул он на юношу. Исав молча побрел следом за старшим.
7
Симон Киренеянин вышел во двор к амфорам с вином, сердито вышиб крышку ближайшей, начал наполнять кувшин. Трактирщик был зол. Он, как всегда, не пошел на площадь, но знал, что случилось – сосед-столяр не поленился зайти рассказать все в подробностях. Симон лишь вздохнул, заранее прикидывая убытки от обысков и облав. Прислушиваясь к недоброму, тревожному шуму улицы, перекрываемому время от времени лязгом доспехов и топотом легионеров, трактирщик шепотом ругал зелотов, римлян, этот безумный мир, в котором люди почему-то не хотят жить спокойно…
Он со вздохом подхватил кувшин и направился обратно. Вдруг раздался осторожный стук в заднюю калитку. Трактирщик замер. Об этой калитке, выходящей на пустырь около недостроенной городской стены, знал только один человек… Стук повторился настойчивее. Симон поставил кувшин, подошел.
– Махайра, ты?
– Открой, Певец вина…
Киренеянин рывком распахнул дверь. Иуда, белый, как мел, едва стоял, тяжело опираясь на косяк, его хитон был залит кровью.
– Привет, Симон… – с трудом выговорил он.
– Господи! Что с тобой?.. Ранен!.. Входи же…
Иуда переступил порог и стал оседать на землю. Симон подхватил его.
– Держись! Держись за меня. Киренеянин повел друга в дом.
– Много… посетителей?..
– Никого. Все перепугались.
– Тем лучше… Прости, Симон, сил больше нет…
– Не говори глупостей!
Иуда споткнулся, едва не упал.
– Держись! Еще несколько шагов. Сможешь?