– Лежи спокойно!.. Раньше ты не являлся ко мне едва живой, истекая кровью.
– Меньше будешь знать – тебе же лучше, Симон. Я и так уже втянул тебя в историю.
– Ни во что ты меня не втянул! Просто скажи, чем я могу помочь? Тебя ведь ищут, да?
– Симон, не спрашивай об этом! Я не стану делать из тебя сообщника. Знаю, в городе безумие творится. Я уйду завтра. Сейчас не смогу – сил нет…
– Да ты что! Никуда я тебя не пущу, пока не поправишься…
– Думаешь, я буду спрашивать разрешения?
– Знаю, что не будешь… Но ты серьезно ранен, очень слаб. Куда ты пойдешь?
– Разберусь.
– Но…
– Не будем спорить, Симон.
Трактирщик только вздохнул.
– Делай, как знаешь, – грустно сказал он.
– Я за тебя боюсь. – Иуда взял его за руку. – Мне и приходить не следовало… Но… стало совсем плохо. Я почувствовал – сейчас упаду…
– Ты с ума сошел – оправдываться? Куда же тебе еще идти, как не ко мне?
– Не в этот раз. То, что я сделал… Римляне, должно быть, в ярости, не скоро уймутся теперь… Не сердись, Симон… Я хочу, как лучше…
– Да что сердиться! Ты все равно все сделаешь по-своему! Упрямец! – Трактирщик нежно провел рукой по его растрепанным волосам. – Спасибо, что оберегаешь меня. Но ты же знаешь: здесь твой дом, что бы ни случилось, ты можешь прийти сюда.
– Знаю. Но я никогда не стану впутывать тебя в свои дела, не попрошу ни о чем, кроме крова и хлеба.
– Почему?
– Как я могу подвергать тебя опасности? Я перед тобой и так кругом в долгу!
– Мальчик мой, какой долг?! Ты же как сын мне! Ну что ж ты за человек такой!..
– Если б я сам знал, Симон, – вздохнул Иуда, отводя взгляд. Трактирщик несколько секунд тепло смотрел на него, снова пригладил разметавшиеся пряди, поправил компресс на лбу, грустно улыбнулся.
– Ладно, не время для разговоров. Ты измучился. Тебе надо отдохнуть.
– Это точно! Сил совсем нет…
– Еще бы – столько крови потерял!
Киренеянин достал из сундука шерстяное покрывало, заботливо укрыл Иуду.
– Так-то лучше. А то тебя знобит. Спи.
Раненый кивнул и закрыл глаза. Через несколько секунд он крепко спал.
8
Они увидели друг друга издали. Она бегом бросилась к нему, повисла на шее. Он подхватил ее здоровой рукой, ответил жарким поцелуем.
– Иуда, любимый! Когда я получила твою записку, чуть не умерла от счастья! Тебя целый месяц не было!
– Родная моя, прости! Я не мог иначе. Дай мне наглядеться на тебя!
Мирра отстранилась, откинула покрывало. Ее волосы засверкали в лучах заходящего солнца. Иуда замер, вновь завороженный ее красотой.
– Как ты прекрасна! Чаровница! Признайся, ты околдовала меня?
– Если бы умела – наворожила, чтоб ты не исчезал больше… Ах! Боже! Что с тобой? – она, наконец, заметила перевязь, на которой бессильно висела его левая рука.