– Когда же все это сбудется? Сколько еще ждать и мучиться Израилю?
– У Бога своя мера времени, Он – ему хозяин. Нам же надобно каждый миг быть готовыми предстать пред очами Его, ибо Он один знает сроки.
– Но мы-то люди! – отчаянно крикнула какая-то женщина с усталым обветренным лицом, одетая в ветхое платье. – Наш век короток и полон скорби! Справедливо ли это? Разве Бог не знает о наших страданиях? Почему он так медлит?
– То мне неведомо, сестра. Знаю лишь, час Суда Господнего надо встретить с чистой душой. Молитесь, просите прощения за грехи свои, возлюбите Господа своего превыше всего на свете.
– И что будет?
– Тогда сможете вы смело, с чистым сердцем предстать перед Богом с Судный день и сказать Ему: «Господи, верую, что Ты Создатель и Отец наш, люблю и почитаю Тебя, как отца и мать. Я грешен, но молю о прощении, ибо грехи мои были не от порочности и злобы, а по слабости духа, раскаяние мое искренне и глубоко!»
– Что же будет?
– Такому человеку дарует Господь милость свою, познает он вечное блаженство в обители Его. Те же, кто не возлюбит Бога превыше всего, не покается, чье покаяние не будет искренним, познают гнев Божий, тяжкая десница Его падет на них.
– Креститель говорит то же самое, проповедник! Он велит готовиться…
– Иоанн суров. Он крестит гневом и огнем, я же – любовью. Ибо любовь – истинный Дар Божий, высшее благо земное и небесное. Возлюбите ближнего, как себя, и мир воцарится на Земле, возлюбите Бога превыше себя и всего земного, и познаете бесконечное блаженство в Царствии Его. Я зову вас в путь, долгий путь к нашему Небесному Отцу. Каждый может пойти по этому пути, если возжелает. Он долог и труден, много на нем искусов и скорбей. Но одолевший его вступит в обитель вечную, познает радость воссоединения с Господом в царстве Истины и Духа.
Иуда внимательно слушал. «Хорош! – думал он. – Его мудрость проста… Но в ней больше смысла, чем в речах умников из Храма. И говорить он умеет!..».
Проповедник действительно производил впечатление: хрупкая фигура в ослепительно белом одеянии, изящные руки с длинными точеными пальцами, лицо с правильными тонкими чертами, обрамленное пушистыми темными волосами. Во всем его облике была возвышенная притягательная красота. Но самыми удивительными были голос и глаза. Голос – нежный, негромкий, бархатистого тембра – звучал текуче и мягко, завораживая красотой и проникновенностью. Глаза затягивали, словно бездна, взгляд их был ласковым, полным доброты и чуть печальным. Он гипнотизировал, проникал в душу.
Проповедник умолк, люди стали понемногу расходиться. Иуда изумленно смотрел на них. На лицах было умиротворение, в глазах светились радость и надежда. «И это он сделал за полчаса проповеди! – восхищенно думал он. – Воистину, в нем великая сила. Надеюсь, он знает, что с ней делать».