Именно так некоторые из близких друзей вспоминают и о самом Кипе, хотя мне кажется, что это не вполне точно. Во всяком случае, Михайлов в целом — это совсем не Кин. «Михайлов жил легко, без усилий и тайн, и был весь как раскрытая книга». Нет, «раскрытой книгой» Кина не назовешь. Это был сложный, богато одаренный человек, мечтавший о многом, не уклонявшийся от любой ответственности — черта его поколения! — и, как мне кажется, по-хорошему, в высоком, а не в низменном плане, очень честолюбивый.
Он любил повторять и занес в записную книжку, что «человек средних способностей может сделать все». Некоторые усмотрели в этом доказательство удивительной скромности, обращенной и к самому себе. Мне приходилось говорить с людьми, которые именно так истолковали эту запись. Но в афоризме Кина за прямым смыслом слов стоит нечто прямо противоположное: не несколько застенчивая скромность, а огромное самолюбие и самоуверенность. И ничего сомнительного или ущербного в этом нет. Поколение, к которому принадлежал Кин, менее всего отличалось скромностью. Да и откуда ей, собственно, было взяться? С первых житейских шагов, еще мальчишками, бросившись в революцию, пройдя юнцами через трагический опыт гражданской войны, постоянно глядя в лицо смерти, не той, с прописной буквы, о которой писали символисты и Леонид Андреев, а самой реальной, они выросли людьми, привыкшими брать на себя многое — от командования военными частями до судеб планеты, и уже потом, в более спокойные времена, томились без этого бремени и никогда не искали себе тихой, спокойной жизни.
Когда я представляю лицо Кина, произносящего тираду о людях «средних способностей», мне видится легкий иронический смешок в его глазах. Что-что, а уж цену себе Кин знал. Один только замысел огромного, многопланового романа «Лилль» выдает его внутренний масштаб. Это отчетливо видно из «Заметок к роману „Лилль“», одну из которых я цитировал. А спор с Художественным театром по поводу инсценировки? Если поведение Кина в том конфликте и доказывает что-либо, то как раз высокую, а не пониженную самооценку своей работы. Какая уж тут скромность, какие уж тут «средние способности»…
Мы много спорили с Ц. И. Кин относительно правильности или неправильности отождествления Кина и Безайса, и мнения наши разошлись. Она приводила «документальные доказательства»: в черновых записях к роману иногда вместо «Матвеев и Безайс» говорится «Антон и Кин», но этот довод не убедил меня, потому что все дело в пропорциях авторского «я» в персонажах литературного произведения. Можно найти множество аргументов за и против наших различных точек зрения, зато по другому вопросу Ц. И. Кин была полностью согласна со мной: «Теперь об афоризме Виктора Кина: „Человек средних способностей может сделать все“. Свидетельствую, что Виктор Кин написал это о себе самом. Он нашел изящную условную формулу „средних способностей“, но ни на секунду не думал, что он „человек средних способностей“. Напротив, он знал себе цену, он был человеком острого ума и разносторонней одаренности: кроме литературного таланта, он обладал отличным слухом, рисовал карикатуры, делал замечательные вещи на своем токарном станочке и действительно „умел делать все“. Когда он первый раз поехал в Милан и увидел „Дуомо“ — Миланский собор, чудо поздней готики, он написал мне в Рим: „Видел собор. Пожалуй, я не мог бы его сделать“. Вот такой был юмор Кина» (из письма Ц. И. Кин).