Сержце сжималось от ужаса. Ей казалось, будто проклятая Опора начинает оживать. Чувствует подходящие к ней родственные силы, и наводится на них, как тарелка спутниковой связи. Χрийз даже глаза закрыла, чтобы магический спектр послушать, и едва не потеряла сознание, настолько страшным оказалось тёмное клубящееся пятно, пульсирующее на одном из мысов Сосновой Бухты.
Хрийз молчала, снова не находя слов. Они что, не понимают?! Это они-то, прошедшие ту войну, потерявшие на ней родных и близких, себя потерявшие, наконец. Не было ни одного дома в Третьем мире, которого не коснулись бы боль и потери. И вот так не понимать главного?!
– Навряд ли, – оценил предложение кто-то, кто, Хрийз толком не поняла. - Курс неприятельского флота не менялся, а при таком курсе корабли пройдут мимо нас, на Золотой Ключ. Мы не задержим их, мы их прoсто пропустим! На беззащитное побережье.
Вот сейчас они скажут. Что несовершеннолетней нечего учить тех, кто опытнее и умнее, чем она. Что несовершеннолетней надо старших слушать. И делать, что они ей скажут. А скажут они про Золотой Ключ. И про другие поселения, находящиеся на прямой линии с курсом движения вражеских кораблей.
– Не нужен им Золотой Ключ, – тихо, упрямо выговорила Хрийз. – Им нужна Алая Цитадель! Если они смогут открыть портал в пространство Третерумка, будет весело.
Что-то подсказывало ей, что открыть портал можно, не приближаясь особо к проклятой Опоре. Достаточно будет прямой видимости. Именно поэтому корабли врагов шли вроде как стороной. Чтобы запутать, сбить с толку, спрятать истинные свои намерения за обыкновенным налётом и грабежом…
– Девочка дело говорит, – внезапно поддержал её День. – Прислушайтесь. Слышите?
Хрийз поневоле прислушалась тоже. Сначала в ушах стояла тишина, не считая фоновых звуков, присущих любому большому кораблю, а затем возник – на пределе восприятия! – тонкий, как комариный писк, звон. Аннн… Заннн… Словно между врагом и Алой Цитаделью натянулась некая тонкая, но прочная, силовая струна, и она звенела, отзываясь на растущую нагрузку.
– Как же вы не понимаете! – с тихим отчаянием воскликнула Хрийз, обводя взглядом лица магов. – Неужели вы не видите сами? Не слышите?!
– Тебе слишком много дано, Хрийзтема, – объяснил День.
Хрийз вскинула голову, недоверчиво посмотрела на него. Он что, извиняется? Тон какой-то чересчур виноватый. Или… кажется? Или что?
– А я… я вот тоже… чувствую, – вдруг сказал Желан, до того молчавший. – И мне… – он вздохнул, посмотрел вниз, на свои руки, бесцельно теребящие край одежды,и всё же признался: – Мне страшно.