– Теперь для меня? Ты это хотел сказать? После всего, что я для тебя сделала, Боб?
– Да, извини, – отвечает он после минутного молчания.
– Мы всегда были вместе. Ты и я. Я твоя крестная мать.
Сказанное не сразу доходит до моего сознания. Как же я могла не замечать, насколько они близки и как поддерживают друг друга?
– Знаю, – покорно говорит Боб. – Я знаю. В любом случае все будет в порядке. Полиция не станет искать другие тела.
– Начнут искать, когда узнают, что Стелла пропала. Есть люди, которые это быстро заметят.
– Я позабочусь о том, чтобы ее никто не нашел.
– Как Айону? – с упреком произносит Энни, понизив голос.
– На этот раз…
– На этот раз не хорони ее прямо у моего сада!
– Ты знаешь, почему я так сделал, – ворчит Боб, присмирев, как получивший нагоняй мальчишка.
У меня перехватывает горло. Значит, Боб не только закопал тело Айоны, но и намеренно выбрал такое место, чтобы, если ее найдут, подозрение пало на нашу семью.
– Ты хотел отомстить, – отрезает Энни. – И погляди, что из этого вышло!
– Я сделал это, потому что она обвинила меня в том, будто я избиваю свою дочь! – рычит Боб, и мое тело напрягается так сильно, что я готова закричать в любой момент.
Поднявшись на ноги, он говорит:
– Я схожу за вещами.
– Хорошо, – голос Энни дрожит, выдавая ее горькое сожаление, что все зашло так далеко. Боб выходит из комнаты, и она добавляет так тихо, что я едва слышу ее: – Что же я наделала, Стелла?
Мне нужно добраться до окна прежде, чем они вернутся. Я снова поднимаюсь на четвереньки медленным движением, от которого голова раскалывается от боли. Комната продолжает вращаться, а предметы вокруг теряют свои очертания, и я знаю, что если мне удастся подняться, то меня, скорее всего, стошнит.
Энни шаркает по коридору, пока наконец не останавливается за дверью. Я замираю тоже. Ключ медленно поворачивается в замке, и я снова соскальзываю на пол. Вместе с холодным воздухом в темную комнату проникает свет.
Я слышу, как Энни подходит и останавливается рядом со мной. Она вздыхает и тяжело нагибается, затем нежно кладет ладонь на мою голову, и я чувствую, как ее пальцы скользят по моим волосам, мягко поглаживая их. Этот жест такой заботливый и нежный, что я невольно открываю глаза и встречаюсь с ней взглядом.
Старуха ахает и отшатывается от меня. В ее глазах стоят слезы, и я размышляю о том, смогу ли отговорить ее от того, что она собирается сделать? В конце концов, это то, в чем я преуспела. Моя работа – разговаривать с людьми, убеждать, находить решения, когда кажется, что их нет.
Но я понимаю, что с Энни не стоит и пытаться, поэтому эта мысль быстро покидает меня. Я слишком ясно видела, что старуха пойдет до конца, чтобы избавиться от угрозы – это все, что я сейчас значу для нее.