Все было совсем не так, как она себе представляла.
Бонни кипела от злости. Стиснув зубы и не обращая внимания на дрожавшие от напряжения ноги, она поднималась к вершине утеса. Весь вечер испорчен!
Сзади Айона оживленно болтала с Тесс, которая, судя по всему, довольно быстро оправилась от испуга. Бонни резко остановилась на одной из ступенек, что заставило Айону врезаться в нее.
– Эй! – крикнула она. – Бон, что с тобой?
– Мне показалось, что я что-то увидела, – буркнула Бонни.
– Что? – сразу спросила Тесс.
Бонни закрыла глаза и прикусила губу. «Что-о-о», – передразнила она ее про себя. Айона обещала Тесс проводить ее домой, а это означало, что их совместный с Бонни вечер закончился. Тесс прекрасно добралась бы и одна, она живет в первом доме от утеса. И почему Айона стала вдруг такой любезной?
Она снова пошла вперед.
– Бон! – засмеялась Айона. – Разве ты не слышишь? Тесс спросила, что ты видела.
– Не расслышала, извини, – небрежно отозвалась Бонни. – По-моему, мокрицу.
– Фу! – содрогнулась Тесс. Бонни презрительно закатила глаза. Она чувствовала, что ведет себя неразумно, но ничего не могла с собой поделать. Айона – ее лучшая подруга, а из-за выходки Тесс ее у Бонни забрали.
– Я пойду с вами. Отведем Тесс и придумаем, чем заняться, – предложила она.
– Я считаю, тебе сейчас лучше узнать, в порядке ли твои брат и сестра, – посоветовала Айона. Она уже замечала, что Стелле не следовало бы бежать домой одной. – В любом случае нет необходимости идти с нами. Я провожу Тесс и, возможно, задержусь у нее.
Они стояли на вершине утеса, и Бонни порадовалась, что в темноте не видно ее лица.
– Ладно, увидимся утром, – небрежно бросила она и начала спускаться. Бонни не могла взять в толк, с чего Айону потянуло к Карлтонам, но не собиралась доставлять девочкам удовольствие, показывая, что задета их пренебрежением.
Когда Дэвид вошел в кухню, Мария поспешила увести Стеллу и рассказала мужу, что произошло. Его лицо выражало душевную боль, и эта боль была ей близка – она заполняла ее сердце.
– Сначала поговори с Дэнни, прежде чем делать выводы, – попросил он.
Мария так и собиралась сделать, но страшилась услышать то, в чем сын может признаться.
– Я знала, ему не следовало идти!
Дэвид нахмурился:
– Нельзя же держать его под замком.
– Что мы делаем не так? – прошептала Мария. От слез щипало глаза. – Может, моя вина в том, что я слишком много времени уделяю Бонни?
Она любила Дэнни с самого дня его появления на свет, однако чувствовала перед ним вину, поскольку старшая дочь забирала львиную долю внимания. А Дэнни был таким спокойным.