Селес, считавший данный культ наиболее приемлемым для себя лично, искренне призывал Реконструктора на головы персонала платформы, который придумал вести учет обитателей Кальдеронии только по их настоящим именам. Шиари сделали мыслеснимок с его воспоминаний о внешности Алисы и задали по нему поиск. Поскольку память на лица у Селеса оказалась не слишком хорошая, снимок больше походил на рисунок художника-примитивиста, и пациенток с более-менее подходящей внешностью набралось больше полутора сотен. И то ли шиари как-то по-своему понимали правила конфиденциальности, то ли им самим не терпелось найти пациентку, блуждающую по плоскостям, но они разрешили Селесу просмотреть результаты поиска.
На пленочном экране мелькали лица человеческих самок, вокруг них вспыхивали и выстраивались в нужном порядке данные: имя, возраст, происхождение, профессия, типы дисгармонии – почти у всех основной значилась дисгармония здравого смысла, – семейное положение, мировоззрение, предпочтения. Напоследок карточка обрастала бесчисленными примечаниями о несущественных, с точки зрения Селеса, мелочах вроде любимой цветовой гаммы и исчезала. Разноцветные и разнокалиберные женщины проваливались обратно в недра базы данных.
Селес навскидку запросил самых нестабильных, потом самых любопытных, потом затребовал истероидные типы – но Алисы среди них не было. Он с досадой признал, что особенности личности кудрявой самки в каске ему не известны. К тому же в общепринятой реальности эта пациентка, скорее всего, была совершенно другим человеком.
Вообще человеческие женщины Селесу нравились. Многие были слишком большими, это слегка пугало и наводило на мысли о крупных гладкокожих морских животных, которые встречались почти во всех обитаемых мирах. Но миниатюрных тоже хватало. В отличие от представительниц неорасы, они обладали приятными округлостями, двигались плавнее и изящнее. С их крупными уродливыми зубами Селес ради этого готов был смириться. Кроме того, человеческих женщин отличало богатство красок и оттенков кожи, глаз и волос. А все гуманоидные составляющие, которых встречал Селес, были низкорослыми, темноволосыми, темноглазыми и бледнокожими. Селес где-то читал, что люди на определенном витке эволюции тоже стали похожими друг на друга, мелкими и смуглыми. Но потом благодаря достижениям генной инженерии человеческая раса получила свое красочное разнообразие обратно.
На экране всплыла карточка девушки с нежной кожей, под которой просвечивали голубые жилки. Вот такие, насколько знал Селес, вымерли в природе первыми. Девушка была похожа на те печальные цветы, которые, уже приготовившись вянуть, становятся вдруг особенно, ослепительно красивыми. Лилии, вспомнил оммо, люди разводят эти цветы, и они называются лилии. «Посмотрите на полевые лилии, как они растут, – всплыло откуда-то в голове и закрутилось: – Посмотрите на лилии, как растут лилии… лилии полевые…»