Леха, не замедляя бега, повернул к башне. За ним Горнбрад. Я за ними. Шииран и трактирщик присоединились к готовящемуся к бою отряду местных защитников.
– Что происходит? – вместо приветствия спросил Леха у уже знакомого нам стража.
– Чертовщина. – ответил Шиин. – Тени, появляются из темноты и атакуют стены и ворота.
В этот момент по воротам снаружи раздался удар, словно тяжелым тараном. Ворота дрогнули и ощутимо прогнулись. Такой же удар пришелся по стене неподалеку от нас. Вышка весьма ощутимо задрожала от удара.
Я попробовал всмотреться в пространство перед стеной, но тщетно. За стеной словно был разлит черный туман. Тьма была густой и непроглядной, даже не смотря на то, что в небе скромно светился узенький серп месяца местной луны. Лес, поля, дорогу – можно было увидеть, если напрячь глаза. А возле стены все тонуло в темноте. И эта темнота даже будто словно… колыхалась. Ну да, как туман. Вот туман в очередной раз колыхнулся и, сгустившись, выплюнул из себя черную тень в форме волкоподобной твари. Эта тень рванула к воротам и с разбегу прыгнула на них. Раздался очередной удар, ворота дрогнули, а тень растеклась по воротам и стекла на землю, слившись обратно с общим облаком.
– Лех, а если твоим кулоном посветить, че будет?
Леха кивнул и, сняв свою священную цепочку, вытянул ее в руке, свесив треугольник вниз, за стену.
– ВО ИМЯ СВЕТА! – выкрикнул Леха.
Цепочка и медальон ярко вспыхнули, на миг даже слегка ослепив глаза. А внизу раздался вой и визг, переходящий с злобный рык. Рычащая тень на четырех лапах рванула прочь от ворот и скрылась в черном тумане метрах в пятидесяти от ворот. Облако тьмы стало менее плотным, туман стекался с округи к убежавшей тени, освобождая пространство перед вратами и стеной.
Леха выключил свой фонарик и принялся всматриваться в черную кляксу тьмы, застывшую неподалеку. Я тоже смотрел туда и увидел, как в черном облаке вспыхнули два ярко-желтых глаза, пропитанных просто нечеловеческой злобой. Глаза с ненавистью смотрели прямо на нас.
– ДА НУ НАХУЙ!!! – воскликнул Леха, глядя на это страхоебище.
Гном молча выпучил глаза и разинул от удивления рот, уставившись на ерпарха. Я, если честно, тоже слегка прихуел. Не, конечно, Леха умел весьма витиевато ругаться, это я помню еще с той поры, как душеглот его в кусты забросил. Но он не матерился при этом. И до сих пор слов с корнями «хуй» и «пизд» от него ни разу не прозвучали.
– Че, все прям на столько хуево? – спросил я.
А тем временем у меня в интерфейсе мигнул значок одного собутыльника и пропал.