Сам же сын собаки перешел с воя на скулеж и попытался обломать ближайшую стрелу. Яростно рыча, он, обжигаясь, выдернул стрелу из стены и попытался ее сломать, но… Вот потому я и сделал стрелы просто из железа. Даже не из стали. Стрела легко согнулась, не потеряв своих священных свойств. В это время волна света достигла стрел-амулетов, включая зажатый в лапах монстра. И стрелы вспыхнули еще ярче. На площади стало так светло, что уже даже простым людям стало невыносимо смотреть на это нестерпимое сияние. Тварь яростно взвыла, отбрасывая стрелу, а из пасти вновь потек черный туман. Попытался потечь. Едва этот туман вытекал наружу, он тут же рассеивался ослепительным светом. Тварь зарычала от бессилия и повернулась к толпе. Найдя в толпе меня, оборотень зарычал и начал увеличиваться в размерах. Достигнув в высоту метров четырех, он встал на четвереньки, но…
В этот миг застывшая до этого Шииран просто исчезла. Стоявшие перед ней плотным строем стражники резко раздвинулись в стороны. Но не были отброшены, а словно их просто переставили, освобождая коридор. Воздух схлопнулся, словно заполняя резко возникший вакуум. А оборотень прыгнул в сторону купола, видимо, надеясь его каким-то образом преодолеть. А может, от безнадеги. И тут у него на спине материализовалась Шииран. Она сидела и держала в одной руке меч, а в другой… голову оборотня. Да. Туша монстра летела уже обезглавленная.
Ебаться в уши зубной щеткой, это ж сколько я ей характеристик влил?!
Обезглавленная туша монстра без проблем преодолела пленку защитного купола и оказалась нанизана на копья защитного строя стражников. Лапы животинки еще слегка дергались в конвульсиях, но было понятно, что тварь мертва. Полностью и бесповоротно. Шииран по всей видимости отключила берсу, потому что двигалась как нормальный человек. Она соскочила с оборотня еще в полете, ногами придав тому направление именно на копья. Стража расступилась, пропуская ее, а Ши подошла ко мне и протянула огромную голову монстра. Тем временем туша в последний раз дернулась и затихла, начав принимать прежний размер. И голова тоже стала уменьшаться. В это время толпа прекратила молиться и восторженно взревела. Сияние стрел, как и мечей валькирии, стало угасать. Пленка купола тоже начала бледнеть, пока совсем не исчезла.
Я взял трофейную голову за уши и повертел ее в руках. Мерзость. В близи, да еще и в дохлом виде, эта башка была отвратительна. Я пожал плечами и, подняв башку над головой, обратился к ерпарху Алексею:
– Ну че, Лех, хрен я ему че сделал. Потому что фантазия есть, а не знания. Учись, пока я жив.