– Извращенец… – в полголоса произнес Леха.
– Сам такой. – Парировал я подколочку. – Я же с ней еще не делал того, о чем ты подумал, только думал и хотел, а ты уже все продумал и прохотел.
– Че? – Завис мой спутник, а вместе с ним и все присутствующие.
– Че, че… – Ответил я, роясь в рюкзаке и доставая на свет один из камней душ, заполненный молочной дымкой. – Воскресить через плечо! Душа – одна штука, имеется! Тело – одна штука, имеется. Голова – одна штука, хоть прям щас поимеется, благо есть куда! У нее щас со стороны шеи даже на одну дырочку больше. Есть желающие, а, Лех?
– Да ну тебя. – отмахнулся жрец. – Я в этом безобразии не учавствую.
– Ни на одну минуту не сомневался, что ты так ответишь. – кивнул я Лехе. – Гарик, ну хоть ты то поможешь свершить месть в честь прекрасной, убитой подлым злодеем дамы?
К слову сказать, дракон во всей этой ситуации был единственным, кто откровенно получал удовольствие от происходящего. Но, он в принципе кайфовал от каждой минуты новой жизни в новом молодом теле. Это можно сравнить, пожалуй, лишь с двинувшимся кукухою человеком, чудом выжившем в ситуации, в которой не выживают. Я когда в реанимации очухивался после запоя, запомнил чела с соседней койки. Не знаю конечно наверняка, может он и по жизни в целом был ярым оптимистом, но… Чувак загремел в эту палату в лучших традициях везунчика со знаком минус. Был он каким-то топ-топ менеджером в какой-то там компании, и был у них песчаный карьер. И в один из дней послали его с великой миссией походить, посмотреть и понюхать в этот самый карьер. Само собой, хорошенько нахрюкавшись в кабинете директора, пошли они осматривать родные просторы всего того, что простые работяги понавыкапывали. И, неуверенно стоя на краю одной из ступенек «карьерной» лесенки, чувачок этот смачно чихнул и… полетел вниз. Пока по склону катился, поломался знатно, а в добавок еще вылетел прямо под колеса БелАЗа. Ну, машинка такая, знаете? У нее еще в колесе десять таджиков жить могут, с семьями. Как тогда этот менеджер сказал, не было у него пресловутого «жизнь перед глазами пролетела». Была одна только мысль – «Ну и нахуя мне эта каска под этим колесом?». В общем, один только бог ведает, каким макаром этот весь переломанный мужик умудрился отползти с дороги, одну лишь лодыжку ему в блин раскатало. А дальше он уже тут очнулся, в один день со мной. Там у него и сотрясение тяжелое было, и куча сложных переломов, и кровопотеря. Вытащили явно чудом. Врачи говорят, был бы трезвый – не выжил бы. Вот он, как очнулся, так всему радовался, как ребенок. И уколы вкусные, и медсестра, баба Лена, красивая, и цветы на окне шикарные. Цветов, правда, там никаких не было. Но он после пары уколов сам в этом убедился.