Миссисипи в этом году разлилась очень широко, но Дуглас подумал, что слухи о машине ходили, вероятно, не просто так, и в таких обстоятельствах брать на борт столько пассажиров — это сродни настоящему убийству. Перегруженный пароход, да в паводок, когда течение как никогда сильное, при неполадках с котлами… Да, только чудом можно было довести пароход до Каира. Но чуда не случилось. И капитан Мэйсон при таком раскладе получался не настоящим джентльменом, а не очень умным хапугой.
Поэтому Дуглас держал на лице выражение вежливого интереса, чтобы не выдать своего отношения к Мэйсону и славящему его офицеру, и поглядывал за его плечо, чтобы увидать кого-нибудь знакомого и найти повод распрощаться без обид. Шумная улица — не лучшее место для интервью. Вот попозже вечером, под сигару и виски беседа пойдет оживленней и, возможно, из собеседника можно будет выдавить что-нибудь еще, кроме комплементов капитану Мэйсону.
В такую минуту ему и попалась на глаза компания офицеров, позирующая фотографу на фоне выгружаемых из фур грузов. Там была пара хороших знакомых, которые не отказывались поделиться информацией о действиях войск, и, кроме них, оказался человек, которого Дуглас вовсе не ожидал увидеть в синем мундире. Скорее, в сером. А еще лучше, с пеньковым галстуком.
— Вы очень интересно рассказываете, — улыбнулся он человеку, который все еще делился воспоминаниями о Мэйсоне. — Могу ли я встретиться с вами как-нибудь попозже? А то, так уж получилось, я вон там вижу одного человека, и если я сейчас с ним не поговорю, боюсь, мне его еще несколько лет не увидеть.
— О да, — сказал пассажир. — Война, люди на месте не сидят…
И они простились, договорившись встретиться завтра вечером.
А Дуглас без особой спешки подошел к группе офицеров, поздоровался и после секундной паузы спросил:
— Джозайя Грин, если не ошибаюсь?
Грин посмотрел на него внимательнее, но не узнал. Еще бы, трудно узнать человека, которого последний раз видел пятнадцатилетним юнцом. Особенно если учесть, что в то время Грина больше интересовали темнокожие юноши, а на подростков других рас он внимания не обращал.
— Простите, не припоминаю, — проговорил Грин, рассматривая Дугласа в упор.
— Не думал вас увидеть в этом мундире, — холодно сказал Дуглас. — Вы же до войны промышляли тем, что на Севере сманивали свободных негритянских мальчиков, а потом продавали их на Юг.
— Вы лжете!
— Маклауд, вы ошибаетесь! — воскликнул один из офицеров. — Майор Грин мне хорошо известен…
— Мне тоже, — оборвал его Дуглас. — И если я лгу, почему он хватается за револьвер?