И звуки арф пленяли вавилонян?
И эллины лишь подражают нам
В чарующем искусстве песнопенья.
Но их певцы нам дурно подражают,
Богов своих пороки воспевая.
И если бы от песнопений их
Откинуть все блестящие прикрасы,
Подобные румян густому слою,
Который лик блудницы покрывает, –
Каким пустым окажется и жалким
Обманчивое содержанье их!
Возможно ли к сионским песнопеньям
Их приравнять, Господним славословьем
Исполненным и боговдохновенным?
Ораторов и деятелей их
Искусное витийство восхваляешь
Ты предо Мной. К отечеству питают
Они любовь, но даже в этом – ниже
Израильских пророков и вождей,
Наставленных в своих деяньях свыше.
В Законе их, проникнутом величьем
И простотой, изложены начала
Гражданского правления мудрей,
Чем у витий красноречивых Рима
И Греции. Легко узнать из них,
Каким путем на прочных основаньях
Родной народ возможно осчастливить
И что собой порою губит царства,
С лица земли стирая города.
Верней всего Израиля Закон
Образовать способен государя».
Так говорил Сын Божий. Сатана,
К полнейшему смущенью приведенный
И стрелы все напрасно истощив,
Спасителю, нахмурясь, возражает:
«Когда Тебя ни почести, ни царства
С богатствами, ни таинства наук,
Ни ратный блеск собою не пленяют,
Тебе всего пристойней оставаться
В пустыне той, где я нашел Тебя.
Но знай одно: раскаешься Ты вскоре
В том, что отверг предложенную помощь, –
Во цвете лет взошел бы на престол
Давидов Ты, со славой воцарившись.
А ныне же созвездья предвещают
Тебе борьбу, гонения, труды;
Претерпишь Ты презренье, поруганье
И, наконец, насильственную смерть.
Тебе они предсказывают царство,
Но не могу понять еще: какое?
И мнится мне, ему конца не будет,
Как не было начала. Но когда
Придет оно – умалчивают звезды.
Так говоря (он знал, что власть его
Не кончилась), в пустыню Иисуса
Он перенес и там Его оставил,
А сам исчез. Кругом ложилась тьма.
Спаситель наш, претерпевая голод
Со стужею, покорно удалился
Под сень дерев, дабы главу Свою
От сырости укрыть под их защитой.
Но сон Его тревожил искуситель
Виденьями. В обоих полушарьях
Свирепствовал жестокий ураган,
И гром гремел, и молнии сверкали,
Вода с огнем мирились для того,
Чтоб выполнить задачу разрушенья.
Из каменных пещер четыре ветра
Вдруг вырвались и вторгнулись в пустыню,
Высокие деревья сокрушая
Иль до земли склоняя их. Сын Божий,
От бури был Ты плохо огражден,
Но устоял, презревший искушенье!
Все духи тьмы с рычаньем обступили
Тебя толпой, и огненные стрелы
Они в Тебя пытались направлять,
Но устрашить угрозой не могли!
Так ночь прошла, и утро, словно странник,
Облечено своею ризой серой,
Явилося на смену тьме ночной.