Между тем события во Франции развиваются с калейдоскопической быстротой. Генеральные Штаты, созванные королем под давлением народа, преобразуются в Национальную ассамблею, которая, в свою очередь, становится Учредительным собранием. 27- августа Учредительное собрание провозглашает хартию человеческих свобод — Права гражданина и человека. 5 и 6 октября король и его сторонники пытаются совершить контрреволюционный переворот, но терпят поражение. Народ штурмует королевскую резиденцию — Версаль и отправляет короля под стражей в Париж...
Питт с беспокойством наблюдает за Францией, ведь «дурной» пример заразителен, беспорядки легко могут перекинуться через Ла-Манш в Англию, тем более что оппозиция во главе со своим лидером Джеймсом Фоксом откровенно симпатизирует французским революционерам. И этот Миранда — друг американских повстанцев... Каракасец приехал в Англию накануне французских событий. Не является ли он агентом французских крамольников? Его друзья Джеймс Фокс, Томас Пейн, философ Иеремия Бентам, ученый Джозеф Пристли слишком рьяно выступают в защиту галльской революции. Пристли получил по заслугам — хулиганы, подкупленные полицией, сожгли его дом. Правда, среди друзей каракасца имеются и вполне благопристойные консерваторы — тот же Джон Тэрнбулл, полковник Уильям Джонстон, старый его знакомый по Ямайке, наконец, Томас Поуналь, бывший английский губернатор Массачусетса, член палаты общин и Королевского научного общества, автор философского трактата о человеческом естестве. Они вхожи к Питту и пользуются его доверием. Они единодушно рекомендуют ему связаться с каракасцем, который в состоянии оказать неоценимые услуги Англии.
Но Питта не так-то легко убедить в чем—либо. Этот креол, проникающий с легкостью графа Калиостро во дворцы, в будуары великосветских куртизанок и в кабинеты философов, продолжает вызывать в нем недоверие.
Нет, прежде чем встретиться с ним, рассуждает Питт, следует его проверить, и отдает приказ своей тайной полиции неусыпно следить за каждым шагом каракасца.
Но за действиями Миранды следят не только английские власти. Испанский посол Бернардо дель Кампо, прослышав о_ возвращении Миранды в Лондон, пришел в превеликое возбуждение и поклялся, что коварный каракасец понесет примерное наказание. Охарактеризовав в письме Флоридабланке Миранду как человека, обладающего «лихорадочным воображением, кипучей энергией, умом и знаниями, превышающими средний уровень», испанский дипломат предлагал своему высокопоставленному начальнику заманить каракасца в Испанию или расправиться с ним в Лондоне. «Буду от души рад, — писал в Мадрид дель Кампо, — если эта отбившаяся овца возвратится в свое родное стадо».