— Хорошо, — сдался Олмир, — ведите его в парадный кабинет.
— Он уже там, — бессильно констатировал Леон. — Граф Ламарк завлекает его беседой.
Настала очередь секретарю умолчать о том, что исполняющий обязанности начальника Службы безопасности просто-напросто лично лег на амбразуру. Нежелательно было оставлять Шамона одного в королевском кабинете, чтобы не переживать потом, оставил Их Святейшество или нет какое-нибудь подслушивающее, подсматривающее или иное нежелательное устройство. От человека, тесно связанного с КЗЧ, можно всего ожидать.
Канцлер же не забивал себе голову подобными мелочами. Ламарк как-нибудь справится со своими задачами. Беспокойство доставляло Краеву другое обстоятельство: что придумать, как сделать так, чтобы Шамон стоя поприветствовал бы короля?
При общении с особами такого ранга, как Их Святейшество, важна каждая мелочь. Если Шамон останется сидеть при появлении Олмира, это может получить нежелательный резонанс. Кое-кто в Содружестве может воспринять такое его поведение как знак того, что Ремиту следует относить к третьеразрядным планеткам, не имеющим никакого политического веса.
Что делать? Может, забежать в кабинет впереди короля и каким-нибудь образом добиться, чтобы Шамон хотя бы приподнялся с кресла? Например, подозвать его к окну… От спутанных мыслей кружилась голова, и Краев чуть не упал около дверей.
Переживания его оказались напрасными. Шамон поднялся при виде вошедшего Олмира, сопровождаемого канцлером и секретарем, и после обязательных приветствий сказал:
— Ваше Величество, я получил Ваше приглашение и выкроил время для встречи. Но мне хотелось бы поговорить с Вами один на один. Не стоит, я думаю, доводить подробности нашего разговора до широкой общественности.
Канцлер чуть было не подпрыгнул от восторга. Как все удачно складывается! В светской хронике, естественно, пройдет сообщение о встрече короля с Шамоном. Весь разговор будет записываться — это обязательная процедура, в официальной обстановке фиксируется каждый вдох короля. Однако запись окажется доступной очень ограниченному кругу лиц. До чего же будут заинтригованы другие Большие Дома! Сколько усилий потратят они, чтобы разузнать, о чем шел разговор! Как повысится среди них авторитет королевской администрации! Да и рядовые поклонники Шамона с большим почтением начнут относиться к королевскому Дому: как-никак, у него появились общие тайны с их духовным наставником.
— Хорошо, — согласился Олмир, — пусть наша беседа будет конфиденциальной.
Канцлер с секретарем, счастливые, приготовились выйти. Ламарк задержался.