Тут Виктор поперхнулся блином и возмущённо уставился на бабушку. Та как ни в чём не бывало развела руками и снова принялась жаловаться на смутную тревогу, на с чего-то вдруг удумавшие ныть кости, а потом, совершенно неожиданно, на повышение пенсионного возраста.
– Ты ж давно на пенсии! – удивился Виктор.
– Так я не о себе, я о народе тревожусь! – ответила баба Вера. – Мы когда-то загордились, стали нос задирать – вот и начались беды. Ты смотри, народ-то не обижай. А то сам знаешь, что в одном мире случается – то в другом отражается. У нас народ обидят, а бунтовать у тебя начнут! Или наоборот.
– Не начнут, – сказал Виктор твёрдо. – И я не позволю, и оснований к тому не дам.
Бабушка вроде как успокоилась. Но на прощание опять сказала:
– Тревожусь я. Стряслось что-то, а понять не могу. Ты подумай о том, подумай хорошенько!
И Виктор думал. Всё время, пока «Ласточка» везла его в Москву, к точке перехода.
Лишь такое чудовищное скопление человеческих эмоций, страстей, желаний, любви и ненависти способно открывать и удерживать тропы меж Изнанкой и Срединным Миром.
* * *
Эрик вначале снял футболку, потом расстегнул ремень и стащил джинсы, ловко ухитрившись сбросить их вместе с кедами. Будь он двадцатилетним накачанным юношей на людном пляже – поймал бы десятки оценивающих девичьих взглядов. Но Эрик был тощим и слегка сутулящимся юнцом лет пятнадцати, да и вокруг был не людный пляж в полдень, а пустынный вечерний берег Амурского залива и несколько ровесников.
Оставшись в одних выцветших плавках, Эрик посмотрел на Антона.
– Ну? Зассал?
– Чё ты агришься? – сказал Антон, неловко оглядываясь на ребят. – Это ж крипота!
– Го, Антоха, – сказал Эрик спокойно. – Ватафак? Так ты плывёшь? Кто первый повернёт, тот и слился.
Антон посмотрел на тёмную воду залива, в которой качались огни Русского моста. Сглотнул.
– Я выпиливаться не собираюсь, – ответил он.
– Пока, – Эрик подобрал джинсы, запрыгал на одной ноге, натягивая их. – Моё.
– Да ну тебя, хикка конченый, – Антон повернулся и пошёл от берега. – Го, парни. Пфф.
Ребята пошли за ним – все, кроме Кости. Тот остался стоять рядом с неторопливо одевающимся Эриком. Подобрал футболку, протянул ему.
– Держи тишку.
– Спасибо, – сказал Эрик.
– Чё завёлся? – спросил Костя. Понизив голос, добавил: – Ты же плаваешь как отстой. Если бы он подписался?
– Антоха с темноты ссытся, – ответил Эрик. – Ночью не поплывёт.
Костя пожал плечами. Эрик был друг, хоть и странный, Антон и впрямь понтовался не по делу и подзуживал Эрика без всякой причины. Но у Кости возникло нехорошее ощущение, что обычный спор едва не кончился бедой.