…А потом был вокзал. Низкое коричневатое здание, с ещё царских времён резными наличниками. Виктор озирался, пытаясь отыскать название станции – но его не было, на боковой стене остался большой тёмный прямоугольник – верно, отсюда сняли вывеску, то ли перекрашивать, то ли ещё что…
А ещё на путях стоял поезд. Старый дизель-поезд, весь округлый, зализанный, покатый. Тоже из детства…
Касса, однако, была наглухо закрыта. В зале ожидания – ни души. Да и на перроне никого не оказалось. Только маялся в отдалении милиционер во всё той же странной форме с беретом.
Тэль решительно направилась к нему.
– Товарищ сержант, а что ж тут всё закрыто? Касса закрыта, нигде никого… нам билеты бы купить…
– А куда, гражданочка, ехать собрались? – поинтересовался постовой.
– В столицу нашей родины, – не моргнув глазом, выпалила Тэль, как усердная ученица.
Милиционер сделал движение, словно собирался присвистнуть.
– Поезда отменены.
– Как отменены? Почему?
– Гражданочка, проходите. Сказано вам – отменены. По техническим причинам. И касса потому же закрыта.
– А это, – Виктор указал на попыхивающий дизель, – это что ж такое?
– Это, гражданин, служебный. И вообще, вы знаете, что железная дорога – режимный объект? Ваши документики, попрошу!
Виктор ожидал, что Тэль вновь отколет тот же фокус, что с первым милиционером, однако она лишь беспомощно воззрилась на него.
– У… у мужа они…
– Почему не представились по уставу? – холодно проговорил Виктор. В груди закипала драконья ярость.
– Представлялся я, гражданин, – с той же холодностью ответствовал сержант. – И документики, документики давайте!
«Документики давайте».
Странно. В те времена люди не носили при себе постоянно паспорта или удостоверения личности…
«Вам они ещё пригодятся», – вдруг услыхал он голос мальчишки из автобуса. Как-то серьёзно он это сказал, будто настаивал.
И Виктор потянул из кармана оба счастливых автобусных билетика.
Постовой аккуратно, за краешек, взял билеты. Посмотрел на них, пошевелил губами, будто с натугой считая в уме цифры. Глянул билетики на просвет – что он там увидеть-то собирался?
Вернул Виктору, снял берет и вытер им мгновенно вспотевшее лицо. Сказал:
– Да… это вы с козырей зашли, гражданин… Не жалко?
– Жалко, – ответил Виктор честно. Хотя чего жалеть-то было? Две старые монеты? Два клочка бумаги из несуществующего мира?
– От души с вами поделились-то, – непонятно сказал постовой. – Брать такое я не стану, мне не по чину. Сейчас подойдёт ваш автобус. Пятьдесят третий.
– Я же на нём приехал, – не понял Виктор. – Там билеты и дали.