Это были голоса людей, множество голосов – дикторы, комментаторы, а наравне с ними – те, кто обсуждал всё это на кухнях огромной страны, от Нарьян-Мара до Кушки и от Калининграда до Петропавловска-Камчатского.
Доносились звуки улиц и вокзалов, «скорый поезд номер два сообщением Москва – Ленинград отправляется с третьей платформы», «куда ты на своём жигулёнке?!», «хотите – берите с нагрузкой», «товарищи, запись на новогодние заказы в помещении профкома, все запомнили?»…
Это сводило с ума. Уже не воспоминания о друзьях – Виктор судорожно искал в хаосе звуков голоса родных, мамы, отца, других. Голоса школьных приятелей, голоса институтских друзей; жизнь, которая ушла и которой уже никогда не будет. Голоса, которых он никогда уже не услышит…
Стоп! Что значит «никогда не услышит»?! Баба Вера жива! Мама жива! Да и друзей-приятелей, пусть не всех, найти можно!.. Что за уныние, Дракон?
Лес меж тем сделался совсем прозрачным – ну, словно картинка в старом телевизоре. Через неё просвечивали грязно-серые стены пятиэтажек, заросшие дворы меж ними, сушащееся бельё на верёвках; Виктор даже разглядел немногочисленные машины: горбатые «Запорожцы», старые «Москвичи» и всего один жигулёнок. Начало семидесятых, судя по всему. Или середина? Впрочем, неважно.
«Мир Изначальных властно протягивает руки…» – начало привычно думаться ему.
«Нет, – вдруг заспорил он с самим собой. – У Обжоры это был настоящий хаос. Условный. Дома из ниоткуда, парнишка-солдат неведомо какой армии, а скорее, просто отражение моего страха, а тут… слишком уж подробно, слишком уж детально. Не похоже!..»
А Путь, пролагаемый Тэль, доселе шедший стремительно и прямо, вдруг запетлял, и сама она заметалась из стороны в сторону, словно пытаясь отыскать тропу средь топкого болота. Исчезли последние следы волшебного леса, Дракон и Единорог оказались на городской окраине: здесь сходились относительно новые кварталы пятиэтажек, упираясь в покосившиеся избы какой-то деревеньки, очевидно, сносимой в соответствии с очередным пятилетним планом.
«Ничего, ничего, – подумал Виктор, успокаивая себя. – На Пути всегда так. Видения, призраки, морок. Ничего особенного, совсем-совсем ничего. Нас они не видят, их вообще не существу…»
– Ма-а-ам! Смотри! Смотри же! – завопил какой-то мальчишка. Целая стайка детей бросила игру посреди заросшего травой двора и вытаращилась – явно на них с Тэль!
С лавочки у подъезда аж поднялись три старушки.
Забивавшие «козла» мужики в трениках и майках вылупились тоже.
Постойте, это что же?! Они нас видят?
А почему не разбегаются в панике?